Онлайн книга «Скажи герцогу "да"»
— Латтимор давно уехал, — возразил Майло. — Зачем заводить подобные разговоры, рискуя получить пулю в сердце? Ее отец и братья превосходные стрелки. — Она приехала сюда по приглашению моей бабушки. — Грейсон глубоко затянулся сигарой. — Во всяком случае, так она говорит. — Видимо, так и есть, — заметил Ярроу. — Просто вы ей не нравитесь, Холси. Вот и все. Грейсон молча хмуро смотрел на него несколько секунд, потом заявил: — Вы кудахчете словно курица. Впору одеть вас в женское платье и отправить посплетничать к другим матронам. Ярроу плотно сжал губы, а Раунтри заметил, пожимая плечами: — Вынужден согласиться с нашим общим другом: леди Дженис не в восторге от вас. Прошу прощения, старина. Грейсон усмехнулся: — Вы думаете, меня это хоть в какой‑то степени волнует? — Когда в последний раз вы встречали женщину, которая не строила бы планов на ваш счет, Холси? — спросил Майло. — Никогда, — пожал плечами Грейсон. — Господи, да будь я женщиной, непременно вышел бы за вас! — воскликнул Ярроу, как всегда, быстро оправившись от оскорблений герцога. Громкий хохот встревожил ближайших лошадей, и те принялись ржать, пока не появился грум и не успокоил их. Псы Грейсона тут же стали обнюхивать его брюки, почуяв запах конского навоза, их любимый. — Верен этот слух или нет, — заявил Грейсон, оглядев своих спутников, — я выясню сам. Думаю, это будет превосходное развлечение. — Уверен, это не займет много времени, — заметил Раунтри. — Даже добродетельные девушки имеют амбиции. — Ставлю сто фунтов, что все слухи верны! — воскликнул Майло. Все заметно оживились. — Принимаю пари, — ответил Ярроу. В конце концов мнения разделились: Грейсон и Майло бились об заклад, что леди Дженис падшая женщина, а Ярроу и Раунтри держали пари, что она окажется девственницей, когда Холси уложит ее в постель. Новые взрывы хохота огласили конюшню. — Помоги вам Бог, если история дойдет до маркиза, — предупредил Ярроу Грейсона. — Брэди не посмотрит, что вы выше его рангом: убьет. — До сих пор удача всегда была на моей стороне, разве нет? — Носком своего начищенного до блеска ботфорта Грейсон отшвырнул прочь кошку, имевшую неосторожность забрести в конюшню. — Вы правы, — согласился Раунтри. — И если бы даже какая‑нибудь из тех девиц пожаловалась, что значат ее слова против свидетельства герцога? — Да ее и слушать никто не станет, — заметил Майло. — Девушка, почти утратившая надежду, — жалкое создание и готова на все, даже сочинять басни, лишь бы привлечь к себе внимание. Его слова потонули в очередном взрыве хохота. — А если вдруг наградите ее ребенком, то сможете обвинить… — Ярроу огляделся вокруг. — Кого‑нибудь из этих, верно? Он указал на младших конюхов, наполнявших денники сеном. Оба юноши выглядели крайне смущенными, когда джентльмены повернулись к ним и рассмеялись. — А вы вообще собираетесь жениться, Холси? — продолжил Ярроу, обрадованный всеобщим вниманием. — Сколько лет этой вашей племяннице? — вместо ответа раздраженно спросил Грейсон. — Пятнадцать, — с готовностью ответил Ярроу, не почувствовав насмешки и презрения в голосе Грейсона. — Скоро ее дебют. — Я скорее умру от оспы, нежели допущу, чтобы моя кровь смешалась с вашей посредством брака. — В обычно изысканном тоне герцога проскользнули свирепые нотки. — Не смейте больше даже заговаривать со мной о проклятой женитьбе. Все вы. Я женюсь, если — и когда — сочту нужным. — В самом деле? — заметил Майло. — Я не так давно видел при дворе этого бездельника, Генри Гордона, и он, по обыкновению, справлялся о вашем здоровье. — Он порядочная скотина, — разозлился Грейсон. — Я же сказал вам… — Я ни слова не упомянул о женитьбе, ваша светлость, — беспечно промолвил Майло. — Однако если вы не обзаведетесь потомством, хотите — верьте, хотите — нет, многие полагают, что из вашего третьего кузена, с его кружевными манжетами и избытком колец, выйдет превосходный герцог Холси. — Только через мой труп! — прорычал Грейсон, содрогнувшись. — Совершенно верно. А теперь позвольте откланяться. Всего хорошего, джентльмены. Я уезжаю, поскольку делать здесь нечего. — Вы не можете покинуть имение. — Грейсон недолюбливал баронета, но его втайне задевало, когда кто‑то пренебрегал его обществом. — Почему же? Вернусь в Брамблвуд, к той озорнице барменше… — Но снегопад снова возобновился, — возразил Раунтри. — Ничего страшного. — Майло презрительно фыркнул. — Уж лучше застрять на несколько дней в деревне, чем торчать в этом унылом месте, пусть и с великолепным виски его светлости. Грум! Седлай Ормонда снова. — Он уткнулся в мешок с овсом, — послышался спокойный голос. Грейсон опять обратил свой взор на странного грума и, разглядывая его крепкий подбородок и благородный лоб, счел, что совершенно напрасно Всевышний наделил этого мужлана столь привлекательной внешностью. — Ничего, я подожду, — вздохнул Майло и, обернувшись к Грейсону, спросил: — Вы не могли бы одолжить мне слугу? — Категорически нет. Если вам нужен слуга, оставайтесь здесь. — Грейсон мог нагрубить, когда пребывал в дурном настроении, что случалось довольно часто. — Хотя… можете забрать этого грума. — Прекрасно! — обрадовался Майло. — Я не могу оставить конюшню, сэр, — спокойно возразил конюх. — Почему же? Конечно, можешь. — Грейсон небрежно взмахнул рукой. — Мы ведь не выводим лошадей в такую погоду. — Но, ваша светлость, я слежу, чтобы Плутарху ежедневно делали припарки на поврежденную ногу, — холодно проговорил грум. Какого дьявола он о себе вообразил, если осмеливается противоречить герцогу? — Этим займется кто‑нибудь другой. — Грейсон даже не потрудился взглянуть на нахала. — И я контролирую график кормления новой кобылы, — твердил свое грум. — Она только‑только начала привыкать. Грейсон раздраженно взглянул на конюха и резко выпалил: — Я могу сию же минуту найти тебе замену. А теперь отправляйся. — Вы так добры, Холси. — Майло хлопнул герцога по спине. И Грейсон был убежден, что так оно и есть. — Когда мы вернемся? — имел наглость спросить у баронета чертов грум. — Ты спрашиваешь меня? — коротко рассмеялся Майло. — Какое тебе дело? Выполняй, что сказано. — Я всего лишь хочу должным образом заботиться о лошадях. — Грум уперся кулаками в бедра. — Никто не знает их лучше меня. |