Книга И вновь любить, страница 39 – Дениз Робинс

Рита была вынуждена оставить Питера с Пэтти.

— Ну, как школа? — спросил он с улыбкой.

— Ужасно! — Пэтти шмыгнула носом.

— Ничего, я свою тоже не любил. Ты скоро привыкнешь. Держу пари, что ты весело проводишь каникулы в этом прекрасном местечке!

Пэтти огляделась, убедилась, что мать ее не услышит, и доверительно прошептала:

— О, все совсем не так, потому что Хелен больше нет со мной. О, дядя Питер, не могли бы вы попросить маму вернуть Хелен?

Питер покраснел:

— Ну, милая, это немного затруднительно…

— Она совсем рядом здесь, дядя Питер! Остановилась у леди Пилгрим в Пэткомб-Холле, я знаю. Но я ее еще не видела, потому что мама мне не позволяет. О, дядя Питер, пожалуйста! Пожалуйста… — Она оборвала свою мольбу, увидев, что возвращается мать. Ее личико стало испуганным и пунцовым.

Питер заметил страх в ее глазах и был потрясен. Это не ошибка! Боже мой! Неужели девочка боялась Риту?

Пэтти убежала, и Рита повела Питера на застекленный балкон, где стояли плетеные кресла и столики. Отсюда можно было любоваться прелестным, занесенным снегом садом, спускавшимся к реке, посреди которого стоял старинный каменный фонтан.

Питер подошел к окну и, нахмурившись, закурил трубку. Он никогда еще не чувствовал себя таким неуверенным. На его плечо легла рука Риты.

— Пьеро… О чем Пэтти так горячо просила тебя? Я лишь уловила слова «пожалуйста, пожалуйста…».

Питер повернулся и взглянул в это красивое, умело накрашенное лицо. Он будет честным во что бы то ни стало.

— Пэтти просила уговорить тебя вернуть Хелен, — спокойно ответил он.

— Маленький дьявол! — проворчала Рита.

— Ты не должна сердиться на нее за это.

— Но я сержусь! Ей было запрещено беспокоить меня по поводу Хелен, и она не имела права приставать с этим к тебе.

— Но это вполне естественно — любой ребенок поступил бы так же.

— Ладно, но у меня нет желания возвращать Хелен. Все! Я не сделаю этого, даже если ты попросишь меня, Пьеро.

— Я не стану тебя просить, Рита. Это не мое дело. Но мне кажется, что это жестоко — оторвать ребенка от того, кого он любит и кому доверяет. И я не совсем понимаю, почему ты уволила Хелен.

— Я ее не увольняла. Она заявила, что хочет большей оплаты.

— Да? — Питер удивленно поднял брови. — Глен написала мне совсем другое.

Рита затаила дыхание. Под искусным макияжем ее лицо мертвенно побледнело, и она задрожала от раздражения. Ей хотелось сейчас же устроить Пэтти хорошую взбучку за то, что она посмела упомянуть это мерзкое имя и затеяла весь этот разговор.

Она вспыхнула:

— Ты сказал, что это не твое дело, так оно и есть. В конце концов, Хелен Шоу всего лишь работала у меня по найму, и я не понимаю, почему она тебя так интересует.

— Совершенно верно, Рита. Давай сменим тему, — холодно кивнул Питер.

Но Рита, взбешенная и встревоженная, уже не могла остановиться.

— Вы с Глен оба ошибаетесь в характере Хелен, — упрямо продолжала она. — Я все поняла только после того, как ты уехал. Она вовсе не такая ангельская натура, какой кажется!

— По-моему, Хелен никогда не пыталась казаться ангелом, — возразил Питер. — Она всегда была честной и искренней. И я уверен, преданной тебе и Пэтти.

— О, она не стоит того, чтобы спорить о ней! Можно подумать, что мы ссоримся, и это в день твоего приезда! Господи! — Она замолчала. — Пьеро, дорогой… дорогой… не позволяй мыслям о Хелен Шоу испортить наши первые минуты наедине. Дорогой, разве это не замечательно, что мы вновь вместе… что теперь сможем осуществить свои планы, пожениться и больше никогда не расставаться?

Ни один мускул не дрогнул на его лице. Питер чувствовал только, что пылкое и слепое увлечение превратилось в холодное равнодушие и даже неприязнь. И ему совсем не нравилось то, что она говорила о Хелен и что было полнейшей ложью.

— Рита, я хочу поговорить серьезно. Нет… не пытайся целовать меня… нам надо поговорить. Я хочу, чтобы ты была благоразумна и помогла мне. Потому что то, что я собираюсь сказать, дается мне совсем не легко.

Он кивнул ей на стул, но Рита не стала садиться. Она испытывала странную тошноту и головокружение, глядя в лицо Питера, жесткое и суровое, и слушая его ровный голос. Как будто он собирался сказать ей о неминуемой гибели.

— Нет! Нет! — прошептала она больше для себя, чем для него. — Нет, я ничего не хочу слышать…

— Рита, сядь, пожалуйста, — вновь попросил он.

Но Рита не хотела сдаваться. Что бы он ни решил ей сказать — а она догадывалась, о чем пойдет речь, — она была не готова к этому. Она должна подольше побыть с ним, применить все свое искусство обольщения, но сейчас она ничего не сможет сделать — она это понимала. Питер был сух и сдержан, и в его спокойствии, в том, как он на нее смотрел, было что-то ужасающее.

— Пьеро… я плохо себя чувствую… — Рита схватилась руками за голову. — Я не стала говорить тебе сразу, но… мне дурно… О, Пьеро… поддержи меня…

Он бросился к ней. Она действительно была совершенно белой, и он ей поверил. Рита оперлась на его руки:

— Попроси… принести мне… немного бренди и отнеси меня… в мою комнату… Пожалуйста, Пьеро…

Рита закрыла глаза, и было похоже, что она потеряла сознание. Питер нахмурился. Вряд ли можно расторгнуть помолвку с женщиной в обмороке. Он позвал миссис Ковли, которая привела с собой служанку, и они все вместе отнесли Риту в ее комнату.

— Бедняжка! — воскликнула миссис Ковли. — Я позвоню доктору.

Но Рита, услышав это, подняла длинные ресницы и прошептала, что ей уже лучше и доктора не надо. Ей требуется только немного полежать. Она уверена, что это скоро пройдет.

Когда женщины вышли, Рита судорожно вцепилась в руку Питера и умоляюще посмотрела на него.

— Я сожалею, дорогой… Я не думала, что так случится, не сердись, — прошептала она.

Он склонился к ней:

— Конечно, я не сержусь. Мне очень жаль, что ты заболела, моя дорогая.

— Пьеро… все в порядке, правда? — Она дышала с трудом.

И вновь Питер оказался в трудном положении.

— Полежи немного спокойно, — ответил он неловко. — Позже поговорим. А пока я прогуляюсь.

Миссис Ковли вернулась со стаканом воды. В ее присутствии у Риты не было выбора, и она позволила ему уйти. Она чувствовала, что ей удалось предотвратить нечто, что могло угрожать ее счастью, но знала: это всего лишь временная передышка. Оставшись одна, она прижала платок к глазам. Рита была в панике. «Он больше не любит меня. Он не хочет на мне жениться. Вот почему его мать сюда не приехала. Он передумал. И это связано с Хелен… О, мой бог! Мой бог! Я не вынесу этого!»