Онлайн книга «Книга крови»
|
– Микки, он там и в том же положении. Ты, наверное, ошибся. Ему показалось, что электрический разряд ударил его в ухо, вырвавшись из трубки, в которой звучал охваченный ужасом голос Мэгира: – Я же видел его, черт бы вас побрал! – Но он лежит там с дыркой в голове, Микки. Как ты могего видеть? – Я не знаю. – Ну что ж. – Слушай... Если выкроишь время – загляни ко мне. Тут возможно одно дело. Тебе найдется неплохая работа. Уолл, не любивший обсуждать дела по телефону, почувствовал себя неловко. – Позже, Микки. – О'кей. Только ты позвони. – Конечно. – Обещаешь? – Да. Опустив трубку на рычаг, Уолл поднял глаз на Ленни. Тот продолжал свою безобидную игру. Маленькое неуважительное животное. Но Уолл знал, как с ним поступить. – Фреско, – он придал голосу искусственную нежность. – Потрудись-ка немного поучить эту обезьянку правилам поведения перед офицерами полиции. * * * Мэгир плакал от ужаса, укрытый стенами своей крепости в Ричмонде. Сомнений не было: он видел Гласса. Никакие уверения Уолла, что тело лежит в морге, не могли его успокоить. Гласс был не там – он был на свободе, вольный, как птичка, несмотря на то, что ему продырявили голову. Богобоязненный Мэгир верил в существование после смерти, но никогда не задавался вопросом, в чем оно могло выражаться. Никогда, пока не произошло это. Теперь у него был ответ: оно было озабоченным местью мерзавцем, заполненным внутри воздухом. От этого и приходилось рыдать – страшно было жить, страшно было умереть. Заря была очень красива – воскресное утро рождалось в тихом великолепии. Ничто не в силах было потревожить его покой... Здесь, в «Понлеросе», в его замке, выстроенном после стольких лет не столь уж честных, но и не столь уж легких накоплений. Здесь с ним был вооруженный до зубов Нортон. Здесь все ворота охранялись собаками. Никто – ни живой, ни мертвый – не осмелится бросить ему вызов, пока он на своей территории. Пока он окружен портретами своих кумиров: Луи Б. Майера, Диллинджера, Черчилля. Пока с ним его семья, его эстетический вкус, его деньги, его предметы искусства.Пока он здесь и чувствует себя дома. И если этот спятивший бухгалтер придет за ним сюда – его планы будут разрушены. Будь он хоть трижды призраком – это решение окончательно! Разве не он – Майкл Росскоу Мэгир, строитель собственной империи? Он, рожденный в нищете, победивший судьбу лишь благодаря выражению своего лица – лица достойного биржевого маклера – и своему вечно скитавшемуся сердцу. Лишь однажды, когда другого выхода у него не было, он позволил низменным инстинктам выплеснуться наружу – на казни Гласса. От своего небольшого представления, от своей скромной в нем роли он получил тогда подлинное удовольствие. Это был его грациозный жест,спасавший того от мучений. Его жалость, наконец. Пусть это было даже и его насилием – оно осталось позади. В далеком прошлом. Сейчас он просто буржуа, имевший право укрыться в своей собственной крепости. Где-то около восьми проснулась Ракель, сразу же заняв себя приготовлением завтрака. – Хочешь чего-нибудь поесть? – спросила она Мэгира. Он смог лишь покачать головой – так сильно болело горло. – Только кофе? – Да. – Я принесу его сюда, хорошо? Он кивнул. Ему правилось сидеть у этого окна, открывавшего вид на зеленый газон и оранжерею. Великолепный день: пухлые, словно покрытые шерстью, громады облаков вздымались ветром, отбрасывая на зеленый ковер причудливо движущийся узор теней. Наверное, стоит научиться рисовать, думал он. Уинстон когда-то так и поступил. Он перенес бы на холст любимые природные пейзажи. Свой сад, например. Он увековечил бы в масле многое. Даже обнаженную Ракель – ее груди никогда не потеряют тогда своей формы. Лишь на картине... Она уже была рядом, с кофе, что-то тихо мурлыча ему на ухо. – У тебя все хорошо? Тупая сука. Конечно же, у него далеко не все так уж хорошо. – Да, – ответил он. – А у тебя гости. – Что? – Он выпрямился в кожаном кресле. – Кто? – Трейси, – последовал ответ. – Она хочет войти и обнять своего папулю. Он отвел рукой ее волосы, едва ли не попавшие в рот. Просто тупая сука. – Ты ведь хочешь увидеть Трейси? – Да. Маленькое несчастье – он любил так называть свое дитя – стояло у двери. Все еще в ночной рубашонке. – Привет, папуля. – Здравствуй, золотце мое. Она направилась к нему. Красивая походка – ее мама в молодости. – Мамуля говорит, что ты заболел. – Я уже почти поправился. – Я очень рада. – И я тоже. – Пойдем сегодня гулять? – Может быть. – Тогда мы сходим на выставку? – Может быть. Ее губки надулись. Очаровательный жест. Он должен был вызвать у него умиление. Все та же Ракель, все те же приемы. Не дай Бог и ей стать столь же тупой, как ее мамочка. – Поглядим, – произнес он, стараясь, чтобы слова прозвучали, как «Да». Уверенный, что они означают «Нет». Она забралась к нему на колени – пришлось немного побаловать ее сказками о том, каким озорником был папуля пять лет назад. Наконец он попросил заслушавшееся дитя пойти одеться. От разговоров горло ныло сильнее. Ему уже не хотелось быть сегодня любящим отцом. Оставшись в одиночестве, он долго смотрел на вальсирующие по площадке газона фигуры теней. * * * Сразу же после одиннадцати послышался лай собак. Затем вновь стало тихо. Нортон был занят на кухне: помогал Трейси в приготовлении «Телеги с сеном» – любимого лакомства Ракель, состоявшего из нескольких тысяч тоненьких кусочков. К ним вошел Мэгир: – Что там случилось? – Не знаю, босс. – Так узнай же, чертов ублюдок! В присутствии дочери он редко ругался – сейчас же готов был застрелить Нортона у нее на глазах. Тот отреагировал молниеносно, словно уловил и другое, скрытое желание босса. Он подскочил к задней двери и быстро отпер. Мэгир почувствовал свежий запах хорошего дня. Ему захотелось выйти. Чтобы просто глотнуть чистый теплый воздух. Но лай собак все еще отдавался в его голове тяжелыми ударами – он не позволил поддаться порыву. По телу вновь побежали мурашки. Трейси съежилась над творимым блюдом в ожидании проявления отцовского гнева. Но он, не сказав ни слова, направился к своему покинутому креслу. |