Книга Мед его поцелуев, страница 23 – Сара Рэмзи

— Я ничего не знаю о политике и знать не хочу. И вся наливка мира не сделает меня более подходящей для ваших целей.

— Вы достаточно красивы для того, чтобы мужчины смирились с вашей надменностью, — пробормотал он себе под нос. — Будучи моей женой, вы можете привлечь их, а я смогу с ними поговорить.

Характер, который она пыталась не проявлять, оборвал привязь.

— У меня и без того есть чем заняться.

— Менее чем через неделю я сам буду решать, чем вам заняться. И если вы так уж расстроены этим браком, еще не поздно его избежать.

— Вы просите меня уйти?

Он рассмеялся.

— Нэй. Как бы тебе это ни нравилось, я уже подготовил постель и жду момента, когда мы окажемся в ней вместе.

Эмили покраснела.

— Но это не причина для брака.

При этих словах он словно опомнился. И голос его стал трезвым.

— Нет, не причина. Мне нужно, чтобы ты была достойной женой. Если не сможешь и решишь разорвать нашу помолвку, я не буду за тобой гнаться.

Эмили откинулась на спинку стула. Даже если Малкольм за ней не погонится, матушка наверняка будет слишком уж разочарована ее побегом. Эмили нужно было что-то посерьезнее аргумента «не буду гнаться» для леди Августы — при том, что репутация ее уже запятнана. Как только леди Харкасл вернется в Лондон и распустит слухи о ее поведении, пятно на репутации превратится в полный кошмар. И если Малкольм бросит ее, у Эмили будет шанс сохранить лицо. Однако если она сама после слухов решит уйти, никто в обществе никогда больше ее не примет.

Малкольм рассмеялся, но смех его был теплым, почти нежным.

— Дорогая, ты выглядишь почти разочарованной. Ты хочешь, чтобы я за тобой гнался?

— Едва ли, — фыркнула Эмили. — Но даже такой деревенщине, как ты, должно быть ясно, что мы неподходящая пара.

— Да, неподходящая, — согласился Малкольм. — Меня обманом затянули в брак с ведьмой, которая желала остаться старой девой, а теперь хочет, чтобы мужчина плясал у нее на поводке.

Ее глаза заволокло красным.

— Ты деспотичный варвар с устаревшими понятиями о браке и месте женщины в нем, а меня пытаются лишить свободы, которую я так тщательно отстаивала.

Малкольм вскинул руки в шутовском принятии поражения.

— Ты слишком хорошо меня знаешь. Мы совершенно не подходим друг другу. Но при том, насколько ты меня ненавидишь, зачем ты решилась дождаться меня сегодня на чай?

— Если бы я не пила чай после обеда, я была бы такой же деревенщиной, как и ты.

— Дрожу от мысли о том, что твое поведение может быть еще хуже. Если, конечно, поцелуи в библиотеке не входят нынче в обязательное воспитание юных девушек.

— А вот это, милорд, уже слегка чересчур, потому что в этом есть и ваша вина, — ответила Эмили.

Малкольм улыбнулся.

— Айе, моя. — Его акцент, ранее почти незаметный, становился все гуще по мере того, как он отпивал виски из фляги. — Ия думаю, что ты все еще здесь, потому что хочешь продолжения.

— Ну уж нет, — выплюнула она.

— Совершенно ясно, что да, дорогая.

Эмили сжала кулаки и досчитала до десяти.

— Я не ждала встречи с вами. И я вам не «дорогая», — с ледяным спокойствием ответила она наконец.

— По-моему, леди протестует слишком бурно.

— Шекспир? Я ожидала цитаты из песни про эль, но не Барда.

— Видите ли, я люблю читать. Даже деспотичным варварам нужны развлечения.

— Как по мне, вам больше подошли бы развлечения в пабе.

Он пожал плечами.

— Когда благополучие каждого человека в пабе зависит от тебя, тратить вечера на развлечения у них на глазах не хочется.

— Вскоре я сама буду зависеть от вас, — возразила она. — Прекратите тогда передо мной напиваться?

Он посмотрел на флягу.

— За прошедшие три ночи я выпил больше, чем за три недели до того.

— Не думаю, что это разумно. Посмотрите, к чему это привело в библиотеке.

Он демонстративно сделал еще один глоток.

— Уже пилишь меня, дорогая?

Она резко встала. Часть ее души, оттаявшая ранее, когда она услышала одиночество в его голосе, вновь застыла от напоминания о том, кем она станет.

— Это был чудесный вечер, но у меня внезапно разболелась голова. Прошу прощения за мой уход, милорд.

Малкольм схватил ее за запястье, когда она проходила мимо, и притянул к себе на колени. Она ахнула от неожиданности и столкновения и попыталась встать, но он быстро ее обнял.

— Отпустите, Малкольм, — приказала она.

— Всегда такая требовательная, — ответил Малкольм, откладывая флягу. — Тем приятнее будет слышать, что ты говоришь только «да, Малкольм», как хорошая девочка.

— Зачем я пыталась все исправить? Чем раньше ты отступишься от нашего обручения, тем быстрее я вернусь домой и начну жить своей настоящей жизнью.

Малкольм расслабил пальцы, но Эмили настолько заворожила внезапная тьма в его глазах, что она не торопилась вырваться.

— Так вот каков твой план? Хочешь, чтобы я от тебя устал?

Она напряглась в его руках.

— Ты устанешь от меня в любом случае, когда я не смогу вести твои драгоценные приемы. Лучше уж избавиться от меня раньше, чем ты затащишь меня в политическую игру, в которой я все равно не хочу участвовать.

— Возможно, я пожалею, что решил сделать тебя хозяйкой, но я никогда не устану от твоего острого язычка, — слова были резкими, но он лишь копировал ее манеру. Однако от следующего замечания у Эмили захватило дух. — И еще мне уже знаком вкус твоих губ. Я не могу обещать, что когда-нибудь устану от него и других удовольствий, которые предлагает твое тело.

Его голос упал до соблазнительного рычания, от которого Эмили потеряла способность к сопротивлению.

— И я поцеловал тебя в библиотеке не под влиянием виски. Я поцеловал тебя потому, что хотел тебя так, что готов был рискнуть чем угодно. Я был дураком, но когда ты была в моих объятиях, я был счастливым дураком.

Эмили внезапно очень четко осознала, что под ее ладонью, которой она пыталась оттолкнуть Малкольма, находится его горячая кожа. И тугие мускулы его рук взяли ее в кольцо, как до того рыцари его рода обнимали леди и хозяек этого замка.

И ничто из этого ее не пугало. Она не ощущала страха, пока не увидела в его глазах серебряного отблеска желания. Но и тогда боялась она не за свою безопасность.

Она боялась забыть о том, что хотела уйти.

— Мне пора спать, милорд, — дрожащим голосом сказала она.

— Я отпущу тебя, если в следующие пять минут ты будешь говорить только «да, Малкольм», — сказал он низким, тщательно контролируемым голосом.