Книга Смуглая ведьма, страница 69 – Нора Робертс

Фин сделал приглашающий жест.

— Выкладывай.

— Мне вроде она сейчас не нужна, а все равно хочется, чтобы она была здесь. А то еще так: думаю — не хочу ее видеть, а через минуту — хочу. — Бойл и сам слышал, что его слова похожи на бред сумасшедшего, но, начав говорить, остановиться уже не мог. — И мне никогда особенно не нравилось пускать баб к себе, от них одна суета, да еще вечно забудут что-нибудь или, наоборот, чего-то натащат — им же всегда хочется что-то изменить.

— Хм-м… А она?

— С ней не так, и это подозрительно, скажешь — нет? — Бойл выставил вперед палец, давая понять, что высказался.

— Иными словами, если бы она это делала, это называлось бы вторжением в твою жизнь. А если нет, то это подозрительно? Ты, братишка, ведешь себя глупо.

— Не скажи! — Бойл оскорбленно повернулся к приятелю. — Что, глупо разве подозревать, не преследует ли она своей тайной цели? Она, кстати, и насчет свадьбы уже прохаживалась, в абстрактном смысле. О венчании в аббатстве Бэллинтаббер.

— Которое этим и славится. И что же она, сделала тебе предложение? Прямо там, на крестном пути? Что-то кольца не вижу — ни на пальце, ни в носу.

— Смейся, смейся, раз так хочется. А я вот не уверен. Уж слишком много я о ней думаю. И от этого мне не по себе. А когда мы в постели, у меня вообще такое чувство, будто я ничего похожего в жизни не испытывал. Ни с одной другой бабой. А в результате либо я у нее остаюсь, либо она у меня, а потом еще завтрак — и на работу. Работать-то я должен или нет? Но она и тут у меня из головы не идет. Сейчас, когда вслух об этом говорю, вообще звучит как черт знает что! Бесит меня ужасно!

— Это я заметил. Девушка, прелестная и свежая, как весеннее утро, милая, обаятельная, отнимает у тебя время и внимание… Конечно, для тебя это настоящая пытка!

— У меня своя жизнь, ведь так? — огрызнулся Бойл, разозлившись еще больше, ибо по словам Фина выходило, что он действительно ведет себя как идиот. — И у меня есть право жить так, как я живу, — точнее, как жил раньше!

— Вот стою и думаю: как бы мне поменяться с тобой местами, чтобы какая-нибудь женщина занимала мои мысли и сердце, да чтобы при этом только обо мне и думала? Но у тебя, естественно, есть полное право жить своей жизнью и не впускать в нее никаких девушек, будь они хоть трижды прелестные и свежие.

— Этим дело не ограничивается, и ты это знаешь. Я таких людей еще не встречал, хотя я знаком с тобой, с Брэнной, с Коннором. Но у нее этот дар совсем не похож на ваш. У меня от нее перехватывает дыхание. Почему так? Не знаю…

— Есть у меня на этот счет некоторые соображения.

— Выкладывай, — повторил Бойл за приятелем.

— По-моему, ты просто влюблен.

— Большое тебе спасибо, помог. — Бойл не зашвырнул в Фина щеткой лишь потому, что не хотел испугать Дарлинг. — Говорю тебе, она в меня с ногами влезла! В мою башку, в мою жизнь, в мою постель! У меня на себя и минуты не осталось. Я взял выходной — чего, как ты знаешь, я никогда не делаю, — только для того, чтобы повозить ее по Мейо и Гэлоуэю. Я даже во сне не могу от нее отделаться! Думаю, она меня околдовала.

— О господи, Бойл…

Но тот уже закусил удила.

— Ты сам говоришь: она появилась позже всех и уже все умеет! Чего ей стоило опутать меня каким-нибудь приворотом?

— Бред собачий! Даже если бы она захотела — а я этого не наблюдаю, — Брэнна бы этого не допустила.

— Брэнна не все знает, — пробурчал Бойл и угрюмо обернулся, услышав, как Аластар бьет копытом по стенке стойла. — Она здесь на новенького, Айона, и, так сказать, пробует силы. Причем пробует на мне! И вот я уже опутан с ног до головы, прогуливаюсь с ней то пешком, то в седле, готовлю ей завтрак после того, как она целую ночь провела в моей постели, обвив меня, как лиана. Короче: если она применила ко мне любовный приворот, ты должен его снять.

— Так вот как ты считаешь? — Айона неслышно шагнула к деннику. — Мне очень жаль, но ты так кричал, что даже не слышал, как я вошла. Как же ты много о себе воображаешь, Бойл, и как низко ценишь меня!

— Айона…

Она шагнула назад, подняв подбородок.

— Значит, я настолько слабая и жалкая, что хочу заполучить мужчину, который меня ни в каком виде не желает? И что я стала бы применять колдовство, чтобы приворожить тебя и заставить проводить со мной время и даже испытывать какие-то чувства?

— Нет! Я просто пытаюсь разобраться!

— Разобраться. — На глаза ее навернулись слезы, у Бойла дрогнуло сердце, но ни одна слезинка так и не пролилась. — Я понимаю, если кому-то нравлюсь, с этим надо немедленно разобраться. Облегчу тебе задачу. Ты ничем мне не обязан. И никакого приворота не было. Я слишком уважительно отношусь к тому, что мне дано, чтобы тратить свои способности в столь мелких, корыстных целях. И я слишком тебя люблю, чтобы использовать в каком бы то ни было смысле.

Каждое ее слово было для него как удар кинжала в сердце.

— Пойдем наверх, все обсудим.

— Мне больше нечего тебе сказать. И говорить с тобой у меня сейчас нет никакого желания. — Она демонстративно отвернулась. — Фин, ты меня домой не подбросишь?

— Я тебя сам… — начал было Бойл.

— Нет. Нет. Я не хочу быть с тобой. Если Фин не может, я позвоню Коннору.

— Конечно, могу.

— Ты же не уйдешь вот так, после…

— Не уйду? Ну так смотри… — Айона бросила на него уничтожающий взгляд и вышла, а он, разинув рот, только смотрел ей вслед.

— Пока оставь все, как есть, — тихонько посоветовал ему Фин. — И употреби свое драгоценное время и свободу на то, чтобы придумать, как лучше перед ней извиниться.

— Черт бы меня побрал!

— Вот это ближе к правде. — Фин поспешил вслед за Айоной и распахнул перед ней дверь автомобиля.

— У него никогда ни с кем такого не было, — сделал он попытку вступиться за друга.

— Пожалуйста, не пытайся подсластить мне пилюлю. Буду тебе очень признательна, если ты вообще ничего не станешь говорить. Вообще ничего! Я просто хочу попасть домой.

Он сделал, как она просила, и всю дорогу молчал. Он чувствовал ее боль. Боль как будто пульсировала в ней, накаляя атмосферу в кабине до такой степени, что, казалось, можно обжечься.

Любовь, ему ли не знать, умеет исполосовать на кусочки и не оставить заметного шрама.

Он подрулил к дому, из трубы вился дым, и в сумерках цветы перед крыльцом мерцали всевозможными красками и оттенками.

— Войти с тобой?

— Да нет. Спасибо, что довез.

Айона стала выходить, но Фин легонько тронул ее за руку.

— Тебя любить нетрудно, сестренка, но для некоторых любовь — странная материя. Вроде трясины.