Книга Ошибок не избежать, страница 4 – Лианна Уилсон

Головная боль, как дорожный каток, снова наехала на Люка и уничтожила его терпение.

— Ну как, черт побери, я должен справляться с этим? Я не знаю, чего она хочет, не знаю, что ей нужно. Если б она хоть умела говорить!

— Барашек. — Сидни улыбнулась. По-настоящему улыбнулась. Сияние ее улыбки окончательно вывело Люка из равновесия. Ему хотелось чертыхаться и целовать ее. Ну что ее так забавляло? Визг Эмили как нож пронзил его затылок. Но совершенно выбили из сил соблазнительный изгиб женских губ, искрящиеся глаза, блеск помады. — Она требует своего барашка, — в ее голосе слышалась смешинка.

Люк оцепенел и только пялился на нее.

Сидни опустилась на колени и, подняв с полу барашка, сунула его в руки Эмили.

— Видите? Теперь она довольна.

— Я так и знал, Рокси не ошиблась. Вы умеете обращаться с детьми.

Она прищурила глаза.

— Тут особого дара не нужно.

— Но вы же вырастили своих братьев и сестру?

— Помогла вырастить. — Она искоса посмотрела на Эмили. — Мне было девять лет, когда умерла мама и на меня свалились заботы. Сестренка Дженни была моложе вашей дочери. А сорванцы, мои братья, чуть постарше. Так что мне рано пришлось заняться сосками и бутылочками. — И Сидни улыбнулась.

Итак, с ее квалификацией все ясно. Люк снова стал шагать взад-вперед, жалея, что у него не было ни братьев, ни сестер. Науку о младенцах он постигал авралом в течение прошедшей недели, но так и не постиг.

— Я во многом не разбираюсь. Например, достаточно ли она спит? — Он снова взъерошил свои волосы. Вопросы возникали и подскакивали в голове, как шарики пинг-понга. — Стоит ли держать пиво в холодильнике? Вдруг она до него доберется? Не выкинуть ли спортивный журнал с девушкой в купальнике на обложке? Вдруг он дурно повлияет на нее? А что…

— Стоп, — сказала Сидни, и ее улыбка расползлась шире. — Вам не скоро придется беспокоиться о кавалерах и свадебных расходах.

Он почувствовал, как кровь отхлынула от лица.

Она засмеялась, и ее смех зазвенел как колокольчик. Ее обаятельная улыбка дополнилась ямочками на щеках. Это окончательно добило Люка. Он с неприязнью констатировал ответную реакцию собственного тела. А Сидни меж тем избавилась от скованности. Она расслабила плечи, и ее сумка сползла на пол.

Чувствуя себя как растяпа, прозевавший решающий мяч в финале Суперкубка, Люк снова опустился на подлокотник дивана.

— Я успел слишком глубоко погрязнуть в заботах, так?

Она доброжелательно подмигнула ему.

— Пожалуй, чуть-чуть. Родительская роль не сводится к списку того, что «надо» и «нельзя».

— А нет ли какого-нибудь справочника, который от меня утаивают?

— Нет. Ни одному справочнику не вместить того, что вам надо знать об искусстве быть отцом.

Люк потер подбородок, и щетина поцарапала ему ладонь. Он взглянул на Сидни и вдруг почувствовал себя помятым и неухоженным. Когда он в последний раз брился? Такой женщине, как Сидни, наверняка нравятся элегантные стройные красавцы.

Люк мысленно одернул себя: какое ему дело до того, побрился он утром или нет? Ему просто нужна консультация в одном вопросе взамен консультации в другом. Чихать он хотел на ее одобрение! Не на свидание же с ней ходить.

Возвращаясь к более насущным проблемам, Люк задал вопрос:

— Вы считаете, что мне этого не постичь?

Она сделала шаг к мужчине и опустила руку ему на плечо.

— Отнюдь нет.

Ее прикосновение не успокоило. Наоборот, оно усилило кипение в крови. Она возбудила в нем мысли о таинственном лунном свете в знойную летнюю ночь. Такие мысли, которым не стоило давать воли в комнате, где находилась его дочь. Обуздав внезапно возникший интерес к этой женщине, словно набросив сеть на дикого зверя, он перевел взгляд на Эмили и сосредоточился на ней. Его дочь сидела, вытянув пухлые ножки, и жевала ухо своего барашка. Вот кто теперь играл в его жизни главную женскую роль.

— То, что вы испытываете, — нормальные родительские чувства, естественные страхи и беспокойства. Смиритесь с тем, что будете совершать ошибки. Их совершали и ваши родители, и мои, и тем не менее мы выжили.

В самом деле? Неужели он вышел невредимым из так называемой «семейной лодки»? Ему не хотелось об этом думать, и он мысленно обещал себе, что Эмили минует подобный кошмар.

— Вас послушать, так и не подумаешь, что вы бухгалтер. — Он окинул ее опасливым взглядом: эта женщина словно читала его мысли, знала о его страхах и сомнениях.

— Думаю, у вас достаточно времени на размышления о том, что лучше для вашей дочери, — продолжала Сидни. — Поговорите с другими родителями. Наверняка есть уйма клубов, в которые вы могли бы вступить. Существуют даже группы поддержки. А я вряд ли вам помогу. Я тоже всех ответов не знаю.

— Но вы говорили, что воспитывали своих братьев и сестру, — ухватился он за последнюю соломинку. — Можно мне с вами связаться в экстренном случае? Вдруг она подавится? Или у нее начнется жар? Или…

— Наберите девять-один-один. Запишитесь на курсы первой помощи. Ну, и вызовите доктора. И вообще, действуйте по обстановке.

Люк не мог смириться с отказом. После целой недели изоляции и одиночества он нуждался в обществе, особенно в обществе Сидни.

— Конечно же, нам придется выделить время, чтобы заняться вашей проблемой. — Он дал ей время вникнуть в смысл сказанного. Она покосилась на него, развернулась и снова оказалась с ним лицом к лицу. — Иногда это можно было бы совместить во времени.

Скрестив руки на груди, она приняла позу инквизитора.

— Рокси говорила, что вы отменный кулинар.

Это было констатацией факта, но Люк уловил сомнение в ее голосе. Он подавил свою обычную скромность. Надо так ошеломить эту женщину, чтобы она решила, что он единственный кулинар, способный помочь ей.

— Я удостоился нескольких призов. Какую кухню вы хотели бы освоить?

— Всякую, но в основном французскую. Например, научиться делать шоколадное суфле или крем-брюле.

— Французскую? Гм… — Он сглотнул, пытаясь скрыть свое замешательство, и поскреб подбородок. — Ага. — Ему были знакомы французский картофель фри, французский луковый суп, французский батон и несколько возбуждающих чувственность французских вин. Возможно, ему удалось бы разработать новое блюдо французской кухни… какой-нибудь чили с круассаном. Но будет ли это съедобно?..

— Вы обладаете достаточной квалификацией?

Свою репутацию он заработал на самом жгучем чили, какой только можно было попробовать к северу от Рио-Гранде. Свой пивной бар он назвал «Погребок железного коня», потому что только железный желудок мог переварить острый чили с крепким пивом. Правда, он создал еще яблочный пирог и десерт, от которого у женщин слюнки текли…