Онлайн книга «Колдовской апрель»
|
В душе Джины шевельнулись сомнения. Мальчик-то он мальчик, но ведь взрослый мальчик! Не слишком ли опрометчиво она поступает, идя к нему в номер, о котором, тем более, не знает никто в Палаццо деи Кавалли... - О, магазинчик! Не хочешь купальник Наны - давай купим здесь. Выбирай, я пока ключ найду... Он искал ключ, ухитряясь одновременно флиртовать с двумя белокурыми красотками у стойки, а Джина тем временем выбрала и купила простой черный купальник. Номер оказался большим и просторным, французские окна были широко открыты и выходили прямо в зеленый и тенистый сад. Еще дальше виднелся пляж, весь покрытый яркими цветами зонтиков. Номер был явно не из дешевых, и Джина опять скептически усмехнулась, вспомнив "бедного раба". Дверь закрылась, и Адриано немедленно принялся расстегивать рубашку. Джина вновь занервничала, хотя и не подавала вида. - Я пойду переоденусь в ванной... - О, разумеется, если того требует твоя стыдливость, прекрасная дама! Он сопроводил свои слова нахальной ухмылкой, и Джина удрала в ванную. Купальник неожиданно оказался весьма и весьма вызывающим. Несколько секунд она критически обозревала себя в зеркало, но затем решилась. Ее встретил восхищенный присвист, и Адриано, закатив глаза, рухнул прямо на пол. Джина смущенно отмахнулась от него и выбрала себе пару пляжных полотенец, в одно из которых и завернулась. Между прочим, Адриано наверняка производил на слабый пол сногсшибательное впечатление, в том числе и благодаря весьма смелым плавкам. Он открыл один глаз, потом другой, затем кивнул на кровать и пропел: - Может, сначала небольшая сиеста... - Нет, спасибо. - Почему? Между прочим, большинство женщин находят меня абсолютно неотразимым! - Верю, но я, видимо, принадлежу к меньшинству. - Врешь! - Нет, не вру. Для меня ты вполне отразим. - Жестокая, бесчувственная тетка! Знаешь, как обидеть мужчину! - Адриано... - Чего тебе, злая? - Ты прелесть. - Ты так думаешь? А вот если бы ты позволила мне показать тебе еще одну прелесть... - Адриано!!! - Молчу. Пошли купаться. Я заплыву подальше и утоплюсь. - Дурачок! - Сама такая. Адриатика была бледно-зеленой, холодной и чистой, а песок на берегу золотым и раскаленным. Джина и Адриано еле отыскали свободный зонт среди разомлевших от жары тел. Они купались и загорали, снова купались и снова загорали, валялись на горячем песке, словно дети, строили замки из песка и разрушали их меткими бросками камушков и раковин. Джина совершенно случайно обратила внимание, что народа стало как-то меньше. - Сколько времени, Адриано? - Без понятия. Не мешай, я сплю. - По-моему, пора идти. Наверное, уже времени много. Она вскочила на ноги и начала собирать с песка полотенца. Адриано тащился за ней по песку и канючил. Ожил он только в номере. - Можешь принять душ первая, но если хочешь, мы пойдем туда вместе. - Нет времени шутить. - А кто говорит о шутках? Я серьезен, как инквизитор на допросе. - Ты неисправим! - Да. И в этом мой шарм. Она покачала головой и направилась в ванную. Быстро приняв душ и переодевшись, она расчесывала перед зеркалом волосы, как вдруг Адриано присвистнул и многозначительно зацокал языком. - Ты что? - Ничего. Знаешь, который час? - Нет... Боже! Да нет, этого просто не может быть! Половина седьмого!? - Боюсь, что может. Нас ждет буря. Шансов, что мы опередим Рикко, почти нет. Понадеемся на удачу, как истинные партизаны... - Адриано! - Молчу. Иду в душ, суровый и молчаливый. Буду мыться и думать, думать и мыться. Придумаю что-нибудь и сразу же извещу тебя. Она еле дождалась его возвращения. Волнение снедала Джину, совершенно необъяснимое и не вполне уместное: так могла бы волноваться замужняя особа, которую дома ждет ревнивый муж. - Ну?! - У нас два пути. Первый - пойти и сдаться, но лично я лучше просто застрелюсь. Второй изощреннее, но я не уверен, что ты... - Адриано, не томи! - Вот каков второй путь. Мы исчезли, это верно, но ведь никто не знает, что мы исчезли вместе? Сейчас мы поедем кататься, поедим где-нибудь, погуляем, а потом, когда все в доме улягутся, тихо - как настоящие партизаны - прокрадемся в дом поодиночке. Шмыгнем в свои постели, а завтра утром холодно поприветствуем друг друга, словно пара незнакомцев. На подозрительные взгляды Большого Брата мы дружно ответим горделивым презрением и вежливым непониманием. Если ты не возражаешь, то я выбираю второе, а тебе, прости, все равно терять нечего. - Значит, будем врать? - Нисколечко!!! Если, положим, Рикардо спросит меня, где ты, мол, был, подлец, я скажу, не понимаю, мол, вашего гнева, братец, а был на пляже, имею право. Тогда он спросит тебя, а где ты, стало быть, шля.., была, а ты ему - город смотрела, имею право... - А если он не поверит? - А если поверит? Вот не поверит, тогда и погибнем геройски, но пока есть шанс, надо его использовать. Джина подумала еще немножко. В конце концов, в плане Адриано что-то есть. Кстати, парень рискует больше, потому что брат его предупредил.., насчет Джины. - Я согласна. - Вот это девица! Мечта! Вперед, славные партизаны! Глава 9 Вечер в Венеции - это сказка. Золотые блики отражаются от воды и играют на стенах старинных зданий, мосты кажутся ажурными и невесомыми, воздух тих и напоен прохладой. Джина сидела на носу лодки, распустив волосы по плечам, и зачарованно смотрела на город-сказку. Адриано зевал и вертелся. - Адриано, как здесь красиво! - Наверное. Извини, милая Джина, но я в этом городе родился и вырос, он мне малость поднадоел. Вот чего не отнять у Венеции, так это ресторанов! Мы поедем в "Фараон", это один из лучших. Меня там знают, так что проблем со столиком не будет, а около Академии - это рядом - есть отличный причал... Джина, слушала юношу, улыбаясь и скрывая боль. Нога опять заболела, наступать на нее было трудно. Наверное, она чересчур увлеклась плаванием... Они были уже на пути к ресторану, когда чуть впереди них, в тени возле дома вспыхнул огонек зажигалки, на мгновение осветив худощавое лицо мужчины с длинным крючковатым носом. Почти в тот же миг Адриано схватил Джину за локоть и резко свернул в ближайшую арку. Зная юношу, можно было предположить, что ему просто почему-то вдруг взбрело в голову изменить маршрут, но Джине почудилось в этом что-то подозрительное. |