Онлайн книга «Ты только попроси»
— Джуд, что с тобой? Не глядя на него, прохожу мимо и отмахиваюсь: — Ничего, что могло бы тебя заинтересовать. — Малышка, меня волнует все, что с тобой связано. Он такой расслабленный, а у меня дым идет из ушей, гневно смотрю на него: — Эрик, когда я злюсь, лучше со мной не разговаривай, понятно? — Почему? — Потому что. — Почему нельзя? — Слушай, ты что, идиот? Ты не понимаешь, что ты меня еще больше раздражаешь? — Если хочешь, скажу Фриде, чтобы она разрешила тебе сделать генеральную уборку прямо сейчас. Я не в настроении слушать его шуточки и фыркаю. Он подходит ко мне и наклоняется, чтобы оказаться напротив меня. — Я провожу полжизни, извиняясь перед тобой. Но это стоит того лишь из-за одного выражения лица, когда ты прощаешь меня. Он пытается меня поцеловать, а я замираю. — Опять играешь в кобру? Его слова и особенно лукавое выражение лица все же заставляют меня улыбнуться: — Да, и если ты не отойдешь, то я тебя еще и шлепну. — Опля! Я обожаю твой испанский нрав… — А твое немецкое упрямство доводит меня до белого каления. Он обхватывает меня за талию, бросает на кровать и начинает целовать. Полотенце падает, и я оказываюсь перед ним обнаженной. Пытаюсь отпихнуть его, но он намного сильнее, и ему удается побороть вместе с моей волей гнев, и вот я уже сама жадно его целую. — Вот это мне нравится… — говорит он. — Чтобы ты была хищницей, когда я хочу, или домашним животным. После этого чисто мужского замечания кусаю его за плечо, а он, увернувшись, кусает меня за шею: — Ты — зверь! — Да, малышка, для тебя я всегда буду зверем. Мы как красавица и чудовище! Кстати, ты — красавица, а я — чудовище. Я опять расплываюсь в улыбке и, закрепив перемирие сладким поцелуем, вдруг замечаю, что у Эрика напряженное лицо. — Ты в порядке? — Да. Здесь важна ты, а не я. — Нет, сеньор Циммерман, нет. Вы ошибаетесь. Это вы плохо себя чувствуете уже несколько часов, и это вы плохо выглядите. Так что если кто-то и должен волноваться, так это ваша покорная слуга, а не вы. Эрик ложится рядом: — Ты чудесная. — Не подлизывайся… и отвечай, что происходит? Я только что видела в твоем несессере кучу пузырьков и таблеток и… — Ты самая красивая и интересная женщина, какую я когда-либо знал. — Эрик! Ты хочешь, чтобы я обозвала тебя и дала пинок под зад? — Мммммм… мне нравится, когда в тебе просыпается воительница. Не переставая улыбаться, поглаживаю его по волосам: — Мне все равно, что ты говоришь. Я не сменю тему. Что происходит? Что это за лекарства? — Ничего не происходит. — Врешь. — Ты думаешь? — Да… я так думаю. И, к твоему сведению, я опять на тебя сержусь. Он всматривается в меня, и я понимаю, что сейчас в нем происходит борьба. Наконец он не слишком уверенным тоном говорит: — Ничего не происходит. Не хочу тебя беспокоить. — Ну нет уж, побеспокой. Несколько секунд, которые мне кажутся вечностью, он размышляет и, наконец, произносит: — Джуд… есть вещи, о которых ты не знаешь и… — Расскажи мне, и я узнаю. Он улыбается и трется о мой нос своим: — Нет, дорогая. Не могу, или ты будешь знать столько же, сколько и я. Я до сих пор ничего не понимаю, но вижу, что он что-то скрывает от меня. — Послушай, упрямец… — Нет, это ты послушай… — но передумывает и, убрав волосы с моего лица, шепчет: — Ах… смугляночка! Что мне с тобой делать? Желая, чтобы он был откровенным со мной, открываю ему свое сердце: — Полюби меня так, как я люблю тебя. Может быть, в конце концов, ты даже влюбишься в меня и раскроешь мне свои секреты. Думала, что он улыбнется, сразу ответит, но Эрик закрывает глаза и с серьезным выражением лица отвечает: — Не могу, Джуд. Если я поддамся эмоциям, будет больно и тебе, и мне. — Что за глупости ты говоришь? — возмущаюсь я. Он пытается сменить тему разговора. — Чем бы тебе хотелось заняться завтра? Сажусь на кровати и убираю волосы с лица: — Эрик Циммерман, что значит твоя фраза «Если я поддамся эмоциям, будет больно нам обоим»? — Это правда. — Я уже давно поддалась эмоциям, и уже ничего не могу с собой сделать. Ты мне нравишься. Ты меня очаровываешь. И не лги мне, что ты не испытываешь то же самое по отношению ко мне. Я знаю. Об этом говорит твое лицо, то, как ты на меня смотришь, твои ласковые руки и твоя властность, когда мы занимаемся любовью. А теперь скажи мне, наконец, что это за чертовы лекарства? Сцепив зубы, он резко поднимается с кровати. Я иду за ним в душ, где он умывается, берет несессер и швыряет его об стену. Не понимая, что происходит, вопросительно смотрю на него: — Что с тобой? Почему ты так реагируешь на мои слова? Это связано со звонками Марты и Бетты? Кто это? Послушай, я пыталась держать язык за зубами, быть внимательной и не задавать вопросов, но… я больше так не могу! Эрик не смотрит на меня. Выходит из ванной и становится возле окна. — Не убегай от меня. Мы с тобой одни в этой комнате, и я хочу, чтобы ты был честным со мной и сказал, что с тобой. Черт возьми, Эрик, я не прошу от тебя вечной любви. Мне просто необходимо знать, что с тобой происходит и кто эти женщины. — Хватит, Джуд. Я не хочу больше об этом говорить. Я в отчаянии. Увидев в зеркале отражение своего обнаженного тела, решаю одеться. Надеваю трусики, розовую футболку и короткий джинсовый комбинезон. — Итак, о чем ты не хочешь говорить? — Я сказал, хватит! На сегодня я сыт по горло твоими выходками. — Сыт по горло? Да о чем ты говоришь? — Мне надоели твои вопросы. Но я уже расхрабрилась, как боевой бык породы миура перед нападением. — Ах, тебе надоели мои вопросы? Ну надо же!.. К твоему сведению, мне надоели твои недомолвки. С каждым днем я все меньше тебя понимаю. — Я не стремлюсь к тому, чтобы ты меня понимала. — Нет? — Нет. Мне хочется зарядить ему по голове лампой. Когда он так со мной разговаривает, я выхожу из себя. |