Онлайн книга «Исповедь души»
Он дает мне понять всеми доступными способами, что не привез бы меня сюда, если бы не желал всем сердцем и всей душой, чтобы мы были вместе, чтобы у нас все получилось, какую бы цену ни пришлось заплатить. А цена есть всегда, вспоминаю я слова Ребекки. Какова же цена для Криса? – Готова, детка? – спрашивает он, и я вдруг осознаю, что так глубоко задумалась, что и не заметила, что он уже вышел из машины и протягивает мне руку. Взяв сумочку, позволяю Крису помочь мне выйти, и он притягивает меня к себе, по-собственнически распластав пальцы у меня на спине. – Никаких сомнений, – напоминает он мне низким сиплым голосом, который говорит, что он чувствует то же, что и я. Он знает, что мы открываем дверь, которую уже не сможем закрыть. Я кладу ладонь на твердыню его груди и чувствую частый стук сердца, намекающий мне, что для него эта минута так же важна, как и для меня. – Никаких сомнений. Наши глаза встречаются, и тепло, которое я ощутила, когда он взял мою руку, теперь перешло в жар, растекающийся по нашим телам, окутывающий нас предвкушением. Наконец-то мы вот-вот останемся одни. – Pardon, monsieur, madam. Наши чары разрушает водитель, который выходит из двери за гаражом и, полагаю, занес наши сумки внутрь. – Oui, monsieur, – говорит Крис. Французские слова свободно слетают с его губ. – Je vous remercie de votre aide. «Спасибо за помощь», – догадываюсь я, и когда мужчины обмениваются рукопожатием, уверяюсь, что моя догадка верна. Возможно, освоить французский будет не так уж и трудно в конце концов. После того как посплю, я определенно смогу что-нибудь выучить. Попрощавшись, шофер садится в машину. Когда автомобиль сдает назад, мне открывается другая сторона гаража, где стоят три классических «мустанга», два «харлея» и серебристый «порше-911». Взглянув на Криса, я качаю головой: – Разные места, те же пристрастия. – Ты мое пристрастие, – хрипло отвечает Крис, легонько покусывая мне шею. – Пристрастие во всех смыслах, и это требует награды. Один из «харлеев» твой. Я смеюсь. – Не совсем та награда, которую я бы выбрала, ну да ладно. – Я указываю на тот, что выглядит более дорогим. – Возьму вон тот. Двери гаража закрываются, Крис сплетает свои пальцы с моими и направляется назад, ведя меня к дому. Глаза его искрятся озорством. – Ты можешь кататься со мной, детка. Я закатываю глаза. – Вечно ты должен повелевать. – Тебе ведь нравится, когда я командую. – Возражаю, – отвечаю я без колебаний. С Крисом я научилась не бояться высказывать свои мысли вслух. Он втягивает меня в маленький холл, нажимает кнопку вызова лифта и заключает в объятия. – Должен ли я доказывать, как тебе нравится, когда я командую? – Если считаешь, что можешь, – подначиваю я, тая от одной лишь мысли о тех способах, которыми он станет доказывать свою правоту. Двери лифта раскрываются. – Поедем наверх и посмотрим, смогу я или нет? Кто знает? Я смеюсь. – О да. Он спиной заходит в лифт и тащит меня за собой, но я резко и решительно останавливаюсь. – Сначала мне надо позвонить детективу. Крис хмурит брови. – Прямо отсюда? – Не хочу, чтобы то, что случится в лифте, омрачалось тем, что мы оставили позади. Понимание и нежность проступают на его лице, и он выходит из лифта. – Тогда позвоним отсюда. Я выуживаю телефон из сумки, и Крис прислоняется к стене, привлекая меня спиной к себе. Ладонь его ложится мне на живот, и я расслабляюсь. Глупая, непонятная нервозность из-за этого звонка немного ослабляет свою хватку. Нажав кнопку, я прослушиваю простое, но срочное сообщение от детектива Гранта, затем нажимаю вызов. – Мисс Макмиллан, – говорит он, явно указывая, что у него есть определитель, и то, как он произносит мое имя, настолько напоминает мне Марка, что я с трудом сдерживаю дрожь. – Детектив Грант, – твердо отзываюсь я. – Я так понимаю, вы уехали из страны. – Да, я в Париже, – говорю я с удивительным спокойствием, учитывая мой душевный раздрай. – А что, мне нельзя было уезжать? Не было и речи о том, что я не должна покидать страну. – Что это вы так спешили сбежать? В душе у меня вспыхивает возмущение. – Сбежать? – парирую я и чувствую, как сжимаются в ответ пальцы Криса у меня на животе. – Не знаю, что вы хотите этим сказать, но думаю, что желание сменить обстановку после того, как меня чуть не убила сумасшедшая, вполне оправданно. – Быстро вы, однако, ее сменили. Обстановку… Возмущение начинает перерастать в самый настоящий гнев, делая мои слова отрывистыми. – На что вы, собственно, намекаете? – Вы заняли ее место. – Кто-то же должен был. – Но не у каждого имелись ее личные вещи и знание ее самых сокровенных, самых интимных мыслей. – Он делает паузу, явно для пущего эффекта. – В конце концов, вам достались и ее работа, и ее босс. В сущности, вся ее жизнь. Сердце мое колотится, и Крис прижимает меня сильнее, без слов говоря, что он здесь, со мной. Он – единственное, что не дает мне окончательно выйти из себя. – Вчера ночью меня чуть не убили, – повторяю я. – Это никак не связано со смертью Ребекки. – Эва призналась, что убила Ребекку. Она и меня пыталась убить. На мой взгляд, это очень даже связано. – Теперь она утверждает, что призналась, чтобы защитить Марка. – Защитить Марка? – потрясенно переспрашиваю я и поворачиваюсь лицом к Крису. Мои пальцы вонзаются ему в руки. – Она говорит, что это Марк убил Ребекку! Выражение лица Криса непроницаемо, но я чувствую, как вздуваются мускулы под моими пальцами, и ладони его твердо ложатся мне на талию. Глаза находят мои и не отпускают, и я ощущаю его не только через прикосновение. Он – моя скала, моя сила. – Эва утверждает, что это вы убили Ребекку и шантажом вынудили Марка молчать, – сообщает мне детектив. Тьма, с которой я боролась несколько часов, теперь становится черной дырой и мир вокруг начинает кружиться. Секунду спустя ноги мои подкашиваются, и земля единственное, что я вижу. Глава 4 Я моргаю и обнаруживаю, что ладони мои лежат на твердой груди Криса. Рука обвивает меня за талию, не давая упасть, пока он говорит по моему телефону. Мой якорь. «Мой якорь, мое все», – думаю я, постепенно начиная понимать, что потеряла сознание и теперь медленно прихожу в себя. Я никогда раньше не падала в обморок, и ужасно неприятно сознавать, что внезапно потеряла всякое чувство времени и реальности. |