Онлайн книга «Пленники Зоны. Сталкеры навсегда»
– Лунинска? – Вы с АЭС ночью выбирались? В натуре? – Корсар жив? Жив Корсарушка! Вот, етить его налево! Жив мужик. Значит, не врал Бродяга, правду-матку говорил. Красава-а! – Бродяга? – Никита нахмурил лоб, переглянулся с Орком, затем с Кэпом и военврачом, снова уставился на Творога. – Где он? Как он? Про Бродягу Корсар неплохо отзывался, да и следы его и записку видели в бункере. – Во, дела-а! – Кузбасс ощерил щербатый рот в улыбке. – Так точно не гнал пургу, бедолага наш. – В смысле «бедолага»? Бродяга? – Ага, он самый. Да тут он, в каморке валяется. Поди, копыта отбросил уже, убогий наш. Значит, верняк это – прошел страдалец пол-Зоны, не бросил, не сгубил Корсара. Но, блин, жаль, такое пройти, испытать и щас так глупо в ящик сыграть… – Не понял!? Так он живой? – Никита вылез из гурьбы гомонящих сталкеров. – Дык. Пошли глянем. Может, еще дышит. Неужто новость о Корсаре профукал и помер? – Кузбасс жестом показал Творогу проводить гостей. – Кэп, останься, пригляди за бородатым этим. Капитан, пошли за мной. Проведаем этого сталкера, о котором пол-Зоны трещит, да Корсар со слезой вспоминает. Орк, займись провиантом и водой. Оружием я сам потом. Пошли, Док. Никита вслед Творогу направился на второй этаж. За ними Полозков, Бергамот и десяток сталкеров. Остальные с прочими расспросами кинулись к Орку и Кэпу. Даже Ахмада трясли, пытаясь выудить хоть крупинку информации, но тот ушел в себя, мычал что-то на своем языке и нервно трепал грязную бороду. – А что за сообщение от Ока? Почему вам? Откуда прочухали? Он все знает! Он все видит. – Да брось ты. – А почему ваш отряд распался? – Вы чё, серьезно с «Бастионом» ночью схлестнулись? – Так откуда вы, парни? – А нах вам в Туманск? – Как там Корсар? – Кто у вас за главного? Много вас? – И что теперь? Куда? – А про наших что слышно? Вопросы потоком неслись со всех сторон. Ответов почти не получали. Военные были немногословны. В кабаке громко и живо обсуждали новости, спорили, забросив выпивку и забыв про еще недавнюю стычку. Кузбасс что-то прикидывал в уме, иногда давя кнопки калькулятора. Кое-кто строчил эсэмэски на КПК, делясь новостями и заодно разглашая чужие секреты в сети. Только местный вышибала-охранник, играя стальными мышцами, сидел на скрипучем стуле за решеткой проходной и не спеша попивал из «полторашки» пиво. Тарантас после каждого глотка прижимал бутыль к фингалу под глазом и блаженно тащился от прохлады и приятной истомы. * * * Оставив позади темные сырые углы-повороты и скрипучие старые ступеньки лестницы на второй этаж, группа оказалась в одном из двадцати так называемых «номеров» «Теплого стана». Творог отворил обшарпанную, с ободранным дерматином дверь каморки, из которой пахнуло дымком, затхлостью, касторкой и спиртом. Расплывшаяся по табуретке свеча начадила дымной завесой, мерцала, умирая вместе с больным сталкером на койке. Бродяга уже не стонал, не шевелился и почти не дышал. Его вид говорил о скорой смерти – скрюченный, похудевший килограммов на двадцать, бледный и сухой, он даже не проявил признаков жизни и тогда, когда военврач по просьбе командира начал беглый осмотр бедолаги. – Что давали ему? Как давно в таком состоянии? Какой стул, температура, почему здесь так душно и дымно? – задавал вопросы то ли себе под нос, то ли столпившимся на входе людям Полозков, меряя пульс и осматривая зрачки больного. – Так… это… гм… чёрт его знает, – бубнил Творог, толкая плечом местного врачевателя Бергамота. – Хрен его разберет, пропойцу. Может, рак у него? – прошептал Бергамот, переминаясь с ноги на ногу. – Какой к чёрту рак?! Сам ты пропойца, на себя посмотри, врач хренов! – цыкнул на него Творог. – Вы знаете, коллега, все симптомы больного ну никак не указывают на диагноз онкозаболевания, называемого вами раком. Вы посмотрите на пациента – боли явно в области ЖКТ, цвет и сухость кожи, резкое снижение веса, на губах следы желчи, ректальные выделения, – Полозков нехорошо взглянул на Бергамота, – разве не понятно, что с ним? – Ну, я и говорю… рак… то есть онко. Метастаза, поди? – забубнил допотопный врач, смущаясь и запинаясь. – Да какой на фиг… простите, – военврач вскочил с края койки, отчего та истошно скрипнула, – его надо срочно вынести на светлое и проветриваемое место. Я там осмотрю. Возможно отравление либо паразитация. Полозков осторожно начал мять область живота сталкера, отчего тот застонал хрипло и жалостливо. – Ага. Ясно. Скорей давайте его вынесем. – Выполнять! – гаркнул Никита. – Живей, балбесы, чего уставились, ёп?! – прикрикнул Творог на опешивших сталкеров. Те бросились к койке, аккуратно взяли тело Бродяги, понесли на выход. – Творог, у вас есть подходящее место? – обратился Доктор, потирая руки. – Подвал пойдет? – Нет. – Холодильная? – Не годится. – Ну, только общий зал. Там светлее, дым разгоним. Можем вентилятор включить, принести. Напольный. – Ну что ж, за неимением лучшего… Уважаемый, подготовьте стол для кушетки, чистой воды литров десять, спирт. И просьба, уберите этого вашего врачевателя-знахаря. От него несет как из уборной. И знания его, мягко говоря, недостаточны. – Хорошо, Док. Вы, правда, сможете помочь? – Я попытаюсь вернуть его к жизни. Но он очень плох. – Так чего же мы стоим? Идемте. Быстрей. Он мужик нормальный, свойский. Надо спасать его. А мы уже списали беднягу со счетов. Все ринулись на первый этаж готовить импровизированную палату. Все приободрились, обсуждая детали. Никиту на лестнице перехватил Кузбасс, заговорщически улыбаясь и отводя спецназовца в сторонку от лишних ушей. – Слышь, командир, тут тема одна нарисовалась в моей головушке. Вы тут щас собираться в дорожку дальнюю будете. Своих нагонять. Лунинск, Туманск, снова АЭС. Так? – Ну, допустим. И? – Никита, стараясь не проявлять живого интереса, смотрел отрешенно и беззаботно. – Поели, попили, помылись. Отдохнули. Мы военных пустили почти гостеприимно. Так? – Ну, типа этого. Почти что так. Мы же расплатились за застолье. А насчет гостеприимных спаррингов надо еще поспорить, кто выиграл. – Да я не об этом, офицер. Щас вы сборы мутить начнете, вам снарягу надо нехилую, патрончиков, пайков, аптечек местных, водички, которая здесь на вес золота. Проводника зрелого. Так? – Ну, есть такое. Слушаю тебя, Кузбасс, не юли. Мне эти мутные намеки не нужны. |