Книга Все сбудется, страница 19 – Олимпия Кершнер

Николь вспыхнула и гордо вскинула голову.

— Верно. Но не только по этой причине. Я дала вам слово, а это кое-что значит для меня. Пока все остается так, как есть, вам нечего опасаться с моей стороны. Я держу обещания. И если я сказала вам, что останусь до подписания договора, то можете быть уверены, что останусь. Я сказала, что буду участвовать в этом фарсе с женитьбой, и буду. И пока я еще не сделала ничего, что могло бы дать вам повод усомниться во мне.

— Мы еще в самом начале. Кто знает, что вы устроите, если представится удобный случай.

Николь поняла по его тону, что Сомаль относится к ее заверениям весьма скептически. Да, ее злили разные ограничения свободы, но она напоминала себе, что во всем виновата сама. Ничего, время покажет и докажет, что он может доверять ей.

Но все это сейчас не имело ни малейшего значения. Прогулка была не окончена. И Николь намеревалась насладиться каждой ее минутой, каждой секундой…

Чтобы вспоминать, когда уедет?

Неожиданная мысль удивила ее. Разве она хочет сохранить воспоминания о своем замужестве? Ведь это всего-навсего хитроумная уловка для предотвращения скандала.

А каким бы мог быть ее брак с Сомалем в других обстоятельствах? Женится ли он по примеру своего отца по страстной любви? Или же примет во внимание династические и государственные интересы?

Супруги де Белльшан любили друг друга. Но Николь не хотела судьбы Франсуаз, которая целиком посвятила себя интересам мужа. Она стремилась быть самостоятельной и независимой, преследовать собственные цели в жизни. Сделать карьеру.

А Франсуаз обожала устраивать приемы для деловых партнеров Анри, общаться с незнакомыми людьми, надевать каждый день новое платье… И она всегда знала, что сказать.

Как раз то, что должна уметь делать жена Сомаля.

Николь вздохнула. Трудно жить, когда перед глазами пример идеальной супруги делового человека.

— Почему вы вздыхаете? — спросил Сомаль.

— Что? А, я задумалась о моей тете.

— О, она прелестнейшая женщина. Но и вы тоже будете очаровательны в ее возрасте, — ответил он.

Николь взглянула на него в изумлении.

— Правда?

— Правда. — Он отрывисто кивнул.

— Спасибо. Чудесный комплимент. — Удивительно было услышать такие слова из уст мужчины, которому она не нравилась и который явно не доверял ей. — Но мне вряд ли удастся следовать в жизни ее примеру. Тетя всегда знает, как правильно держать себя, что сказать, кому улыбнуться…

— Она просто нашла свое место. Возможно, это ее истинное призвание — быть поддержкой и помощницей делового человека. Не могу представить вас в подобной роли.

— Попали прямо в яблочко, — усмехнулась Николь.

— Так чего же вы хотите добиться в жизни, Николь?

Ее улыбка бесследно растаяла.

— Даже не представляю. Поэтому-то все так и трудно для меня. Вот Арлетта, она всегда знала, чего хочет, с того дня, как пошла в школу. Да и у Мадлен хватало настойчивости и уверенности: она обожает отца, считает его образцом для подражания. А я… Я знаю, дядя и тетя уже отчаялись, что мне когда-нибудь удастся отыскать свое призвание, остепениться.

Она, естественно, умолчала о том, как тетя Франсуаз довольна тем, что она вышла за Сомаля замуж. Нет, она должна найти то, что станет делать действительно с удовольствием, то, что будет у нее по-настоящему получаться. Николь так надеялась, что этим делом окажется фотожурналистика! С самого детства она увлекалась фотографией, не расставалась с камерой. Но свое первое серьезное задание на этом поприще провалила просто позорно…

— А вы, вы всегда знали, что придет день, когда вы будете управлять государством? — спросила она.

— Нет. — Сомаль покачал головой. — Мальчишкой я мечтал стать летчиком, гонщиком и командиром подводной лодки. Но когда стал постарше, политика и экономика буквально заворожили меня. Особенно после того, как отец стал делиться со мной своими проблемами. Я понял, что это — мое.

Николь была очарована тем, что этот суровый мужчина захотел поделиться с ней подробностями своей жизни. Кто бы мог подумать, что у него были такие вполне человеческие желания!

— А вы делали хоть что-нибудь, чтобы осуществить ваши детские мечты?

— Получил летные права. На большее не хватило ни сил, ни времени.

Николь впервые встретила человека, который имеет обязательства перед целой страной, а не перед, скажем, своей семьей.

— А разве сейчас вы не можете позволить себе вернуться к ранним мечтам? — спросила она.

— Бессмысленно бороться с судьбой. Вы и сами уже должны это знать.

— Да… — задумчиво-горестно протянула Николь. Неужели ее судьба — вечно и беспокойно искать призвания, места в жизни и не находить?

Сомаль развернул Горного Ветра.

— Вон там тропинка к конюшне. Вы уже накатались?

— Да. Было изумительно, но я давно не сидела верхом. Мышцы уже немного побаливают.

Они двинулись по тропе и вскоре уже оказались у конюшни. Сомаль спешился, бросил поводья подбежавшему конюху.

Николь соскользнула с седла раньше, чем он успел подойти и помочь ей, улыбнулась принявшему поводья слуге. Тут ноги ее подкосились, и она охнула.

Сильные руки подхватили девушку прежде, чем она упала. Сомаль прижал ее к груди. Одна рука — под коленями, вторая — за спиной.

— Я могу идти, — запротестовала Николь, не делая, однако, попыток освободиться. Да и кто повел бы себя иначе в таком положении? Какая девушка не мечтает, чтобы сильный романтический герой носил ее на руках…

Не обращая внимания на слова Николь, Сомаль донес ее до садовой скамьи неподалеку, осторожно усадил.

Николь с трудом прогнала яркую картинку, вспыхнувшую перед внутренним взором: он несет ее через парк, подходит к французским дверям, вносит в спальню, кладет на кровать, и… Эй, девочка, очнись! — одернула она себя, почувствовав, как краска начала медленно заливать щеки, шею и даже грудь.

— Спасибо, сейчас все пройдет.

Николь не могла поднять на Сомаля глаз. Вдруг он каким-то образом догадается о том, какие мысли бродят в ее голове. А ведь их брак — деловое соглашение. И продолжится только до подписания договора. Нет тут никаких романтических полутонов, намеков…

А нужны ли они? — неожиданно подумала Николь. Они женаты, он уже несколько раз целовал ее. Она хочет от него большего. Николь пристально посмотрела на манящий рот Сомаля, и в голове мелькнула шальная мысль, что он не отвергнет ее.

Что, если она сама поцелует его?

Следующее утро Сомаль встретил за письменным столом в кабинете. Раздался стук в дверь, потом показалась голова его доверенного советника Уаттары.