Книга Сердце женщины, страница 26 – Линда Холл

— Великолепно! Мы с Фрэнком веселились до упаду. Ты разобралась со своим садом?

— Целиком и полностью. Осталось только посадить цветы да кое-какие травы.

— Так быстро? — недоверчиво переспросила Эмма. — Тебе помогал Гордон?

— Да. Одна бы я так скоро не управилась. — Кэтлин улыбнулась, почувствовав, как мужские губы коснулись ее плеча.

— Кэтлин, знаешь что… — осторожно начала младшая сестра, — на прошлой неделе я была в гостях у родителей и рассказала им, что он… что Гордон ремонтировал коттедж вместе с нами.

Так вот почему Аманда и Джордж попытались подсунуть ей Роберта! Кэтлин с трудом удержалась от смеха. Сами того не ведая, родители, решив отдалить дочь от Флемминга, подтолкнули ее в его объятия. Потенциальный соперник заставил Гордона действовать более решительно, и в конце концов она не устояла перед соблазном.

Теперь он лежит рядом с ней, и его губы нежно скользят по ее гладкой коже.

— Ты не сердишься на меня, Кэтлин? — с тревогой спросила сестра.

— А на что мне сердиться? Я никогда не делала из этого секрета.

Гордон приподнялся. Прислушиваясь к разговору, он прошептал:

— Вы о чем?

— Тсс! — Кэтлин шутливо зажала ему рот свободной рукой.

Гордон чувственно поцеловал ее ладонь. Затем его язык скользнул дальше, к запястью, заставляя сердце молодой женщины забиться чаще.

Между тем Эмма продолжала:

— Мне кажется, мама и папа отнеслись к нему несправедливо. Когда вы поженились, я была слишком мала для того, чтобы во всем разобраться. Однако даже тогда я считала, что Гордон не желает тебе ничего плохого.

— Так… так и было, — согласилась Кэтлин. Ласки возлюбленного сводили ее с ума, и лишь с большим трудом ей удавалось говорить спокойно.

— Но теперь, когда Гордон стал уважаемым человеком, родители наверняка изменят свое решение. К тому же он такой, такой… Ну, ты только посмотри на него!

Кэтлин послушалась сестру. Глядя на великолепного обнаженного мужчину, лежащего рядом, и чувствуя, как кровь закипает в жилах, она со вздохом произнесла:

— Нет, они вряд ли передумают… Извини, Эмма, я вчера очень устала… Мне надо еще поспать.

Повесив трубку, она повернулась к Гордону.

— Устала? — лукаво поддразнил он.

— Страшно. — Кэтлин откинулась на подушки и потянула его на себя.

— Может, мне тогда перестать? — Его губы сомкнулись вокруг ее затвердевшего соска.

— Нет… только не сейчас…

Однако Гордон и не думал останавливаться.

— Звонила Эмма? — приподняв голову, спросил он. — О чем вы говорили?

— О тебе. Она сказала, что ты потрясающий мужчина.

— Я польщен. — Гордон игриво укусил ее за мочку уха. — А что скажешь ты, дорогая?

— Я? Вот это!

И Кэтлин пылко поцеловала его в чувственные губы.

Какая разница, почему Гордон с ней! Она любит его, любит безумно и не собирается больше отказываться от своего счастья. Пусть он думает, что она согласилась на его предложение: взаимное удовлетворение обоюдной страсти, и никаких обязательств.

Она никогда не признается Гордону в том, на какое унижение пошла, когда решилась быть с любимым, сознавая, что ее чувство отнюдь не взаимно. Никогда не расскажет, чего ей стоило заключить подобную сделку с совестью.

Потом, когда он насытиться ею и уйдет от нее навсегда… Впрочем, скоро это вряд ли произойдет. А когда произойдет, тогда она и будет решать, что делать со своим разбитым сердцем…

Роберт позвонил через несколько дней, когда они, растянувшись на ковре в гостиной, рассматривали фотографии. Гордон отпускал юмористические замечания по поводу отдельных снимков, а Кэтлин, склонив голову ему на плечо, заливисто смеялась. Это так сильно напоминало ей первые недели их брака, что, казалось, стоит только на миг закрыть глаза, и они вновь окажутся в той самой убогой квартирке, где некогда были так счастливы.

Неожиданный телефонный звонок прервал Гордона на полуслове. Кэтлин, проклиная все на свете, поднялась и направилась к аппарату.

— Добрый вечер, Кэтлин! — раздался в трубке знакомый баритон.

С трудом подавив раздражение, вызванное несвоевременным звонком, она как можно приветливее ответила:

— Добрый вечер, Роберт!

— Извините, что так долго не звонил. В последние дни на меня свалилась куча работы.

— Ничего страшного. Как поживаете? — вежливо поинтересовалась Кэтлин.

— Благодарю, хорошо. А как ваш сад?

— В полном порядке, и во многом благодаря вам. Вы еще помните о нашем договоре? — спросила молодая женщина.

— Разве о нем можно забыть! В эти выходные я как раз забираю ребенка. Если приглашение остается в силе… — Роберт замер в ожидании ответа.

— О чем речь! — поспешила она успокоить мужчину. — Мне не терпится познакомиться с вашим сыном. Буду ждать вас послезавтра ровно в два часа, договорились?

— Конечно! Тогда до встречи, — произнес Роберт с явным облегчением.

— До встречи!

Положив трубку, Кэтлин поспешила вернуться в гостиную. И на пороге комнаты едва не столкнулась с Гордоном.

— Звонил Роберт? — хмуро поинтересовался он.

— Да. Я пригласила его…

— Я слышал, — жестко оборвал ее Гордон.

Кэтлин с вызовом посмотрела ему в глаза.

— Я давно обещала Роберту, что он вместе с сыном пообедает у меня. А я всегда держу слово.

Темная бровь саркастически приподнялась.

— Неужели? — Его голос прозвучал обманчиво мягко. — Хочешь, я тебе напомню, что это не так?

Внезапно Кэтлин поняла, что он имеет в виду. Много лет назад, уйдя от Гордона, она нарушила клятву, которую дала у алтаря.

Судорожно вцепившись в дверной косяк, молодая женщина попыталась придать своему голосу как можно больше уверенности:

— Твое сравнение абсурдно!

Он сам вынудил ее так поступить, и Кэтлин не собиралась оправдываться или извиняться за то, чего не совершала. Однако стоя рядом с Гордоном, она вдруг ощутила себя маленькой и беззащитной. Ей захотелось, чтобы он крепко обнял ее и поцеловал. Но вместо этого мужчина продолжал враждебно взирать на нее с высоты своего роста.

— Ты хоть понимаешь, что подаешь Кларку напрасные надежды? — обвиняюще произнес он.

— Я лишь хочу поблагодарить его за помощь, и не более того, — сердито возразила Кэтлин, уверенная, что и Роберт воспринимает ее приглашение только как выражение признательности за оказанную услугу.

— Спасибо и на том, — угрюмо пробурчал Гордон.