Онлайн книга «Цыганское проклятье»
– Отвел беду, Силантий Матвеевич. Обещал же, что род ваш беречь стану. – Павел устало улыбнулся и посторонился, пропуская обессиленного ожиданием отца. Марья была все еще бледна, но, увидев его, попыталась улыбнуться: – Павел помог мне, папенька. Мне теперь так хорошо-хорошо… Только спать хочется… – Ты спи, Марьюшка. Спи! Завтра обо всем поговорить успеем… – Русалов погладил дочь по уже заметно отросшим волосам, поцеловал в висок – вышел. – Постойте, Силантий Матвеевич. Разговор у меня есть касательно Марьи. – Павел догнал его уже возле комнаты. – Что с ней? Говори как на духу, – Русалов почувствовал, как его сердце снова перешло на галоп. – Если надо, доктора самого лучшего выпишу из Санкт-Петербурга. Тотчас пошлю за ним! Павел улыбнулся и только качнул головой: – Не волнуйтесь так. Беременна она, Силантий Матвеевич. Ребеночек у Марьи будет. Я ей травы назначу, но доктора все равно придется пригласить. Чувствуя, как земля уходит из-под ног, Силантий ввалился в комнату и опустился на диван. Весть была бы радостной, если бы не мысль о порченой крови Романовых. Марья приходила в себя быстро. Доктор, вызванный из города, жил в поместье месяц, после сообщил, что с Марьей и с ребенком все хорошо. Предостерег от волнений, велел бывать на свежем воздухе и больше кушать, а затем отбыл. Зима к тому времени разменяла последний месяц, и жизнь в поместье пошла своим чередом. Силантий и слова не сказал дочери в укор, потому как сам за собой вину чувствовал. Он едва сдерживался, чтобы не признаться дочери во всем. И что письма прятал, и что Алексей в армию не просто так угодил. Хотя… Русалов задумался. Снег поскрипывал под его сапогами, зимний сад спал, прекрасный в своем застывшем величии… Самое время подумать… А подумать есть о чем! Он только сейчас понял, что давненько не добирался к ним Макар-почтальон. А вдруг его план сработал? Вдруг и вправду Алексей решил, что ни к чему ему Марьюшка? Получил свое, и будет. Макара он увидел возле конюшен и сперва даже не признал. Почтальон нервничал, переступал с ноги на ногу и что-то говорил Степке. – Чего приехал? – Не то чтобы Русалов не любил Макара, просто встретился он ему не вовремя. А может, злость была на Алексея, что забыть никак не может его Марьюшку. Его принцессу… – Тут такое дело, Силантий Матвеевич, письмецо. Для вас, лично от генерала Корнева. Сердце Русалова упало в пятки и там затихло. – Корнева? – Старый друг никогда не писал писем. – Давай уже сюда! Русалов вырвал письмо из рук почтальона. Кинул ему гривенник и замерзшими пальцами принялся рвать конверт. Бумага резала пальцы, но ему было все равно. Сердце сдавило от тяжелых предчувствий. «Мое почтение, Силантий Матвеевич. Прости, что извещаю о смерти. Алексей Антонович Романов, находившийся под моим командованием в звании поручика, застрелен при попытке дезертирства из вверенного мне полка. Вечно твой друг – Виктор Андреевич Корнев». Письмо выпало из рук. – Папенька? – Голос Марьи заставил его вздрогнуть и обернуться. Она шла вместе с Феклой. Живот не скрывала теперь даже соболья шуба. – Я искала вас. Там Макар приходил… С письмом! Может, от Алешеньки? Папа? Она заметила исписанный лист и, не сводя с него глаз, подошла ближе. – Что там? – Она посмотрела на него потемневшими глазами, и Силантий понял, что потерял ее. Наклонился, поднял письмо и протянул дочери: – Алексей погиб…» – Федь? Ты чего, уснул? – Заметный тычок в бок и голос Макса заставили Федора очнуться. – Что? – Да ничего! Лунатик! Сначала понес какую-то пургу, а последние минут пять и вовсе сидишь, в дневник пялишься и молчишь! – Это уже Кир. Только Петр, не улыбаясь, смотрел на Федю темными, без зрачка, глазами: – Что ты увидел? Федор, наконец, заставил непослушные губы растянуться в усмешке и произнес: – То, как меня сначала подставили, а потом убили… – Блин, ты вчера самогонку на мухоморах, часом, не пил? – Кирилл покачал головой. – Слушай, а может, ты того… – А вот Макса, любителя мистики, его ответ воодушевил. – Типа Кашпировского? Медиум? – Да нет! – Федор, наконец, окончательно вырвался из лап видения. – Я просто разбирал написанное и не заметил, как увлекся. – И что там было? – Петр не сводил с него внимательных глаз. – Там написано о том, как генерал подлостью сжил со света избранника своей дочери. – Федор даже потряс головой, пытаясь избавиться от образа Лены, стоявшего перед глазами. Он, конечно, понимал, что никакая это была не Лена, а ее двойник, но память упрямо пыталась соединить их воедино. – Ага… Значит, у генерала тоже рыльце в пушку… – хмыкнул Кир. – Нет, я все же за то, чтобы найти его сокровищницу. И, как честные граждане… – …забрать все себе! – закончил за него Макс. – Кстати, может, пока есть время, еще дневник почитаем? – Петр посмотрел на Федю. – Только теперь хочется услышать не краткое содержание… Федор пожал плечами, аккуратно пролистнул несколько листов, выбирая наиболее сохранившиеся страницы. Вгляделся, разбирая написанное, и начал читать: «На исходе мая Марьюшка родила крепкого, румяного мальчугана. Все мои дурные мысли сразу же рассыпались прахом. Последнюю неделю повитуха суетилась у ее постели. Все боялись, что не разродится. Дважды открывалось кровотечение, Марью мучили боли в животе, но все закончилось хорошо. Как только раздался детский плач, у меня отлегло от сердца. Марья лежала на подушках бледная и измученная, но дышала ровно. Нянька приняла ребенка и показала мне. – На вас похож, Силантий Матвеевич. – Она улыбнулась. – Да где ж ты рассмотрела? – возразил я, стараясь не показать, насколько это мне приятно. – Глазюки, вон, Марьюшкины, синие. – У новорожденных они всегда синие. Еще поменяются. – И поменяются, не беда. Лишь бы здоровеньким рос. – Имечко уже придумали? – Нянька явно была счастлива едва ли не меньше меня. Улыбалась, глядя на моего внука как на родного. – Как крестить-то станете? – Алешенькой, – произнес я и вдруг понял, что это имя больше не вызывает во мне раздражения. Да и как можно гневаться на дитя невинное? Оно ведь не в ответе за грехи отцов. И тут словно гром ударил. |