Книга Аромат жасмина, страница 18 – Наташа Данн

— Вот и отлично, — пробормотала она себе под нос. Ей куда проще было притвориться, что он для нее совершенно безразличен, не подвергая себя дополнительному испытанию.

Подойдя к машине, она вытащила из сумочки ключи, и тут Мэдисон окликнул ее. Обернувшись, Андреа увидела, что он бежит к ней, и сразу почувствовала, как потеплело у нее в груди.

Поравнявшись с ней, чуть задыхаясь от бега, он торопливо проговорил:

— Отчего вы не подождали — я бы проводил вас к машине…

— Просто не знала, как долго вас не будет, а мне надо торопиться.

Андреа не слышала, что он ответил, она видела лишь влажную футболку, облепившую мускулистый торс, а капельки пота, выступившие у него на груди, так и манили слизнуть их языком. Мэдисон обдал ее жаром своего тела, еще больше подогревая желание, сжигавшее ее изнутри. Андреа почувствовала, как ноги ее подгибаются против воли, а в голове возникает странный гул. Ну вот, не хватало еще упасть без чувств! И все же ей так хотелось броситься ему на грудь, прижаться губами к его губам…

Они стояли друг против друга и молчали, при этом Мэдисон не сделал даже попытки до нее дотронуться.

— Надеюсь, с Морин все будет хорошо, — сказал он наконец.

Андреа, как могла, постаралась скрыть досаду.

— Я тоже на это надеюсь.

— Прекрасная игра. Я рад, что вы сумели прийти.

— Спасибо.

Она поспешно села в машину и поскорее отъехала, чтобы Макки не увидел слез разочарования, готовых пролиться из ее глаз. Конечно же, с ее стороны было полной глупостью надеяться на то, что его стремление попрощаться подразумевало нечто большее, чем простое проявление вежливости. Точно так же было и с поцелуем. Его желание увидеться с ней основывалось лишь на том, что он нашел ее физически привлекательной, и не более того. Вот почему ему не пришлось прилагать много усилий, чтобы перевернуть страницу и поставить в их отношениях окончательную жирную точку.

Мэдисон провожал взглядом ее машину до тех пор, пока свет габаритных огней не потонул во мраке. Ему потребовалось собрать всю волю, чтобы не стиснуть ее в объятиях и не сказать напрямик, как она ему дорога. Ее холодность остановила его. Он знал себя и потому мог сказать наперед, что сильное физическое влечение уже успело перерасти в душевную привязанность, более сильную, чем он испытывал к кому бы то ни было на протяжении достаточно долгого времени.

Развернувшись, он пошел к зданию клуба. Ну почему с ней так трудно? Все, о чем он мечтал сейчас, это просто любить ее. Отчего она не позволяет ему делать и чувствовать то, что ему больше всего хотелось? Мэдисон проклинал судьбу, которая свела воедино его отношения с Андреа и отношения с отцом. Если бы только он мог отказаться от обещания и одним махом смести все препятствия, что стояли на пути к сердцу Андреа!

Моу сидела на веранде со стаканом лимонада в руках; в свете луны лицо ее казалось синевато-бледным, под глазами темнели круги. Андреа подошла и пристроилась на ступеньке у ее ног.

— Может, лимонаду? — спросила Моу. — В холодильнике его целый кувшин.

— Спасибо, я только что выпила кофе со льдом.

— Что-то вид у тебя невеселый. Не хочешь ли ты сказать, что тебя обыграли?

— Нет, дело совсем не в этом, — тихо ответила Андреа.

Моу откинулась на спинку стула, продолжая смотреть прямо перед собой.

— Забавно. Когда человек живет и чувствует себя здоровым, он считает, что по-другому просто не бывает. А потом что-то случается, и сразу на все смотришь иначе: у тебя словно глаза открываются, и ты впервые видишь мир вокруг себя так, будто раньше смотрел на него сквозь пыльное стекло, а потом пыль стерли, и каждая деталь стала видна такой, какая она есть на самом деле. Вот тогда ты начинаешь понимать, что действительно важно, а что нет. Догадываешься, о чем я?

— Думаю, да. Развод не идет ни в какое сравнение с твоей проблемой, но и он на многое раскрыл мне глаза. И поэтому я здесь.

— Что ж, это не так плохо. Ну а насчет перемены взглядов на будущее, я решила вот что: вы с Кристофером должны поехать на ранчо Макки.

— Не могу в это поверить. — Андреа растерянно взглянула на подругу.

Морин резко подалась вперед и кивнула, словно в подтверждение своих слов.

— Понимаешь, когда речь заходит о «Сандиал-Хаус», я становлюсь просто какой-то ненормальной — слепой и глухой. Но ведь Кристофер ни в чем не виноват. Бог видит, последние несколько месяцев я была для него не самой лучшей матерью, к тому же он с ума сходит по лошадям и заслужил этот праздник. Я не имею права наказывать ребенка за то, что человеком, который пригласил его на ранчо, оказался Мэдисон Макки. Эта поездка подарит моему малышу отличную возможность отвлечься от тревоги за меня, а я едва не лишила Кристофера такого праздника.

— Надеюсь, ты переменила решение не только из-за того, что он достал тебя своим нытьем?

Моу заговорщически улыбнулась:

— Интересно, как ты догадалась? Мне приходится и с твоими чувствами считаться, — помолчав, добавила она.

— Это ты о чем?

— Ну брось притворяться. Старушка Моу не могла не догадаться, что между тобой и Мэдисоном что-то происходит.

— Абсолютно ничего.

— Абсолютно?

— Ну да.

— И именно поэтому он позвонил и пригласил тебя поиграть в теннис?

— Все ограничилось лишь спортивным интересом. Говорю тебе — теннис, и ничего больше.

— Понятно. Значит, я права, и нет ничего страшного в том, что ты станешь сопровождать Кристофера в поездке на ранчо.

— Даже не знаю, помнит ли еще Макки об этом приглашении.

— Только не это. Не могу я разочаровать Кристофера! Я уже сказала ему, что он может ехать, и рассчитываю на то, что ты завтра утром позвонишь своему знакомому владельцу конюшни сразу же после того, как отвезешь меня в аэропорт.

Андреа и сама не понимала, чего ей теперь больше хочется — смеяться или плакать.

— Наверное, я все-таки смогу позвонить…

— Вот и отлично. — Впервые за несколько дней Моу улыбнулась по-настоящему счастливой улыбкой. — Надеюсь, я не поставила тебя в неловкое положение?

— Меня? Боже упаси! — Андреа вздохнула и блаженно зажмурилась.

Было еще очень рано, когда на следующее утро в аэропорту Андреа с болью в сердце наблюдала за прощанием матери и сына. Моу не смогла сдержать данного себе обещания и разрыдалась. Выбираясь из ее объятий, Кристофер спросил:

— Мама, почему ты плачешь?

— Помнишь, ты обещал мне хорошо вести себя с Андреа?

Малыш серьезно кивнул:

— Обещаю, что буду послушным. А когда ты вернешься, у тебя уже не будет голова болеть, правда? Они тебе помогут?