Книга Без ума от тебя, страница 41 – Триш Дженсен

Когда футболка оказалась у Росса над головой, Пейдж пронзила неожиданная мысль, и она замерла в нерешительности. Она совершенно не представляла себе, что они будут делать дальше. Ее опыт интимного общения с мужчинами был небогат и ограничивался тем, что она позволяла профессору Стенгалу прикасаться к своему телу, а тот довольствовался тем, что пользовался ее юной плотью незамысловатым старомодным способом. Иного опыта у нее не было. Может, лучше все прекратить? Что, если она подвергает себя унижению? Вполне вероятно, что он просто хочет посмеяться над ней.

– Эй, Пейдж! – донесся до нее приглушенный слоем ткани голос.

– Что?

– Обычно одежду снимают полностью.

Однако Пейдж по-прежнему оставалась неподвижной. Ее охватил испуг – она боялась, что сейчас совершит что-то непоправимое.

– Росс!

– Что?

– Я должна тебе кое в чем признаться.

– В чем же?

– Без этого просто нельзя. – Пейдж вернула футболку в прежнее положение, хотя, по правде говоря, она предпочла бы сделать признание, обращаясь к его закрытой тканью голове.

– В чем дело?

– Ты можешь присесть на секунду?

– Только при условии, что ты сядешь мне на колени.

– Успокойся, пожалуйста, хотя бы на одну секунду. Для меня все это очень трудно.

Росс нахмурился, однако сел, сказав при этом:

– Дорогая, я же обещал проявить себя с наилучшей стороны. В чем же дело?

– Я... не знаю правил. Я не все понимаю.

– Что? Чего ты, собственно, не понимаешь? Что случилось, киска? Мы оба хотим друг друга. У тебя что, критические дни?

– Ты только не смейся. Не будешь? Обещаешь мне? – Росс ласково провел рукой по ее волосам.

– Да я не смеюсь. Честное слово!

– Я не знаю, как все это дальше делается, понимаешь? – начиная раздражаться, произнесла Пейдж.

Какое-то мгновение он удивленно смотрел на нее.

– Не знаешь, что такое секс? Никогда им не занималась?

Пейдж вздохнула:

– Я не знаю, что ему предшествует.

– А мы не будем заниматься тем, что предшествует. Мы будем заниматься необычным сексом.

– Здорово. У меня никогда не было необычного секса. – Росс продолжал смотреть на нес немигающим взглядом.

– Так ты хочешь сказать, что твое нежелание разговаривать со мной об игре в бейсбол вызвано тем, что ты никогда раньше в него не играла?

– У меня было много старших братьев, – ответила Пейдж, избегая встречаться с ним взглядом.

– Ты хочешь сказать, что не знаешь, что делать? – Пейдж кивнула:

– Да. Наверное, у меня сейчас жалкий вид.

– При чем тут жалость. Наоборот, соблазнительный. – Пейдж недовольно поморщила очаровательный носик.

– Не надо задаваться, советник!

– Я и не думаю, Пейдж. Я именно этим и хочу заняться – соблазнить тебя. Стать тем первым и единственным, кто тебе все правильно покажет и объяснит.

– А как? Я ведь даже не знаю, с чего следует начать. – Росс немного помолчал, потом поднял на нее глаза, в которых светился лукавый огонек.

– Я все тебе скажу. Ты не будешь против, если я обучу тебя правилам игры в бейсбол?

– Но это... это как-то уж очень по-детски получается! Разве не так?

– Ошибаешься. Это старо как мир, как и сама игра в бейсбол. Для молодых людей это возможность озвучить то, что они хотят сказать, – произнес он и провел пальцем по ее щеке. – Тебе понравится, вот увидишь!

– Хорошо. Я согласна.

– Но сначала нужно провести кое-какую подготовительную работу.

– Какую же?

– У тебя еще остался лак для ногтей оттенка фламинго?

– А зачем он тебе?

– Я хочу накрасить тебе ногти.

Лак, которым Росс покрасил ногти Пейдж, высох не так быстро, как ему хотелось бы: он сгорал от нетерпения. Но когда он вместе с ней стал дуть ей на ногти, чтобы они высохли быстрее, то одновременно начал анализировать то, что он узнал о ней. Как же такое может быть, чтобы молодая красивая женщина в свои тридцать с небольшим лет никогда еще не испытала радости от ласк, предваряющих то, что называется апофеозом любви? Единственное тому объяснение скорее всего следующее: этот негодяй профессор, приобщивший ее к сексу, был настоящим эгоцентри-ком, который думал исключительно о собственном наслаждении, и потому пренебрегал необходимостью дарить наслаждение женщине. Недолгая радость для него, неизбежное разочарование для нее.

Но если этот мерзавец был ее первым мужчиной – а скорее всего дело было именно так, – то ей просто не с кем было его сравнить. А это означает, что у нее может возникнуть опасение, будто такие же безрадостные ощущения ей суждено испытать и с ним, Россом. Это одновременно и пугало, и возбуждало его.

– Высохли, – прошептала она.

– Что?

– Мои ногти. Они высохли.

По мере того как Росса охватывало ожидание предстоящей радости, его опасения отступили. Он выключил лампу на ее прикроватном столике, чтобы избавить ее от смущения и заодно чтобы проверить, как смотрится лак оттенка фламинго в темноте. Да, верно, ее ногти светились в полумраке палаты. Черт, ситуация действительно обещает быть восхитительной и чертовски сексуальной.

– А что... теперь? – робко спросила Пейдж.

– Ложись на кровать.

– Может быть, нам стоит для начала раздеться?

– Правила бейсбола таковы, что начинать следует полностью одетыми.

– Полностью одетыми? – переспросила она со смехом. – Но мы же в шортах и футболках.

– Этого достаточно.

– Ну, хорошо.

– Ложись, Пейдж.

Пейдж послушно выполнила его просьбу и легла на середину кровати. В комнате было довольно темно, так что Росс мог видеть лишь смутные очертания ее фигуры, однако слабо светившийся в темноте лак на ногтях позволил ему легко разглядеть ее руки. Было заметно, что они дрожат. Россу пришла на ум аналогия с библейским жертвенным агнцем.

Он протянул руку и погладил Пейдж по нежным шелковистым волосам.

– Еще одно правило игры в бейсбол. Если кто-нибудь из нас вдруг почувствует дискомфорт, будет немедленно объявлен тайм-аут. Понятно?

– Да, – прошептала Пейдж.

– А теперь немного подвинься, дорогая!

Она на секунду задумалась, но затем отодвинулась, правда не к стене, а к противоположному краю кровати. Росс усмехнулся: