Книга Перешагни пропасть недоверия, страница 14 – Сюзанна Макмин

— Почему же тогда ты выглядишь совсем не так, как обычно, когда у тебя бывают схватки?

Лэйни рассмеялась.

— Мне дали обезболивающее, как только привезли сюда.

Гаррет не мог оторваться от нее, прикованный сиянием ее глаз.

— Ясно, — сказал он, хотя ему ничего не было ясно. Он понятия не имел о том, что она ему объясняла, но она уже не испытывала боли, и это его радовало.

Гаррет пытался найти тему для разговора. Теперь, когда он был здесь, он не знал, что ему говорить, как себя вести. Он раньше никогда не был в больничной палате у женщины, которая вот-вот должна родить.

— Ты не голодна? Хочешь, я попрошу, чтобы тебе принесли чего-нибудь поесть?

Гаррет осознал, что за окном был уже почти полдень. Он и сам немного проголодался.

Лэйни покачала головой.

— Я бы с удовольствием съела что-нибудь, но пока нельзя. А ты сходи в кафе, если хочешь.

Гаррет и подумать не мог, что он пойдет в кафе, в то время как она будет лежать и голодать.

— Я не хочу, — солгал он в ответ.

— Знаешь, ты мог бы присесть.

Лэйни чувствовала, что Гаррет не сводит с нее глаз. Он сел в кресло рядом с кроватью. Из холла доносился плач ребенка.

— Симпатичная больница, — сказал Гаррет.

Лэйни потянулась за стаканом со льдом и поднесла его к губам. Она похрустела кусочком льда и проглотила его, прежде чем ответить.

— Дир-Крик — вообще милый городок. Это замечательное и безопасное место для жизни с детьми.

Лэйни не могла избавиться от предчувствия, что следующим приказом Уолтера будет то, чтобы она растила его внука в Остине. Она задумалась, сможет ли заранее избавить себя от этой проблемы, убедив Гаррета в том, как прелестен Дир-Крик.

Ее опять вдруг пронзила боль. Неужели прекращается действие обезболивающего? Интересно, когда вернется сестра?

— А ты подобрала имена? — спросил Гаррет.

— Да, Анна Мария, если будет девочка. Анна — в честь моей бабушки, Мария — в честь мамы.

— Прелестное имя, — отозвался Гаррет. — А если мальчик?

— Далтон. Далтон Бенджамин. — Лэйни вдруг ощутила инстинктивную потребность защитить себя. Она не хотела сейчас думать о том, что Гаррет не уверен в отцовстве Бена… Но она не могла этого забыть. — Далтон — так звали моего отца, а Бенджамин…

Гаррет помолчал.

— Тебе, должно быть, грустно, что Бена нет рядом в такой день.

Выражение его лица стало напряженным.

— Конечно, мне бы хотелось, чтобы он был здесь, — ответила Лэйни. — Жаль, что мой ребенок никогда не узнает своего отца…

Она проследила взглядом, как Гаррет поднялся и, засунув руки в карманы шорт, подошел к зашторенному окну. Она представила, как близки они были с Беном в детстве, и ее вдруг как громом ударило: ведь Гаррет, наверное, тяжело переживал смерть Бена. И ей стало стыдно, что она об этом даже ни разу не подумала.

Неожиданно у нее появилось непреодолимое желание рассказать Гаррету всю правду, потому что он имел право ее знать… и еще потому что, возможно… возможно… он ей поверит.

— Мы с Беном никогда не говорили о детях, — почти прошептала Лэйни.

Гаррет повернулся к ней. Он стоял спиной к окну, и его лицо оставалось в тени.

— Правда?

— Да, — Лэйни сглотнула, заставляя себя продолжить разговор. — Не думаю, что в таком браке нужно было заводить детей.

Казалось, все звуки, ранее доносившиеся с той стороны двери, резко утихли. Все, что занимало сейчас внимание Лэйни, было затененное лицо ее собеседника и долгий вздох перед тем, как он заговорил.

— Но ты же говорила, что любила его…

— Я любила…

Казалось, Гаррет не сразу понял, что имеет в виду Лэйни. Он подошел к ней, и лампа, стоящая у ее кровати, осветила его печальное лицо.

— Ты хочешь сказать, что он не любил тебя, что он не был счастлив? Да он же бросил все ради тебя!

— Это было не ради меня… Он хотел вырваться из рук Уолтера, чтобы тем самым привлечь к себе его внимание. Он хотел, чтобы отец понимал его и любил, любил таким, каким он был, а не таким, каким его хотел видеть Уолтер.

Гаррет не знал даже, чему было сложнее поверить: тому, что Бен хотел убежать от Уолтера с помощью ничего не обещающего брака, или тому, что Бен не был счастлив, будучи мужем этой прекрасной женщины.

— И ты вышла за него, несмотря на это? — жестко спросил он.

Как же он мог не заметить этого отчаяния Бена? Неужели он был настолько погружен в свои неприятности с Ванессой, что не обращал внимания на собственного брата? Чувство вины захлестнуло Гаррета.

— Я не знала. Я и подумать не могла, что борьба с отцом имеет такое большое значение для него. — Она покачала головой. — Уолтер настаивал, чтобы Бен работал в компании, но Бен не хотел становиться частью машины. Он думал, что если женится на мне, то сможет заставить отца принять это, принять его… Но вместо этого Уолтер отвернулся от него. А Бен был слишком горд и слишком уязвлен, чтобы простить отца.

Гаррет не сводил с Лэйни глаз. Если то, что она говорила, было правдой, то это ее обвели вокруг пальца, ее использовали для собственной выгоды, а никак не Бена…

Он знал, что молодому и неугомонному Бену непросто было влиться в семейный бизнес. Это было выше понимания Гаррета. Если бы не Уолтер, он оказался бы в детском доме. Он был всем обязан своему дяде и поэтому считал своим долгом идти по его стопам.

— Я не виню Бена, — продолжила Лэйни, будто читая его мысли. — Ему было слишком больно, и он не задумывался о том, какую боль причиняет мне.

— Почему ты рассказываешь мне все это? — недоверчиво спросил Гаррет.

Между ними снова восстановилось ушедшее было напряжение, и что-то внутри Гаррета было этим недовольно.

Она вздрогнула, услышав жесткие ноты в его голосе, но не потеряла самообладания.

— Потому что это правда.

Разочарование пронзило Гаррета, и ему стало не по себе. Он устал сомневаться и не доверять, но не мог избавиться от ощущения, что находится в яме, кишащей змеями подозрения. И каждый раз, когда он пытается выбраться из этой ямы, то неминуемо падает еще глубже.

— И именно поэтому я написала Уолтеру, — продолжала Лэйни. — Я хотела, чтобы мой ребенок получил то, чего так горячо желал его отец, но чего он так и не добился… Любви Уолтера. Конечно, это было наивно, но я думала, что смерть Бена изменила Уолтера. Очевидно, это не так. Он послал тебя сюда с целым списком требований. Он хочет протестировать ребенка, чтобы с полной уверенностью назвать его своим наследником и чтобы дать ему все то, что разрушило жизнь Бена. Он так до сих пор и не понял, что не может дать единственного, что только и имеет значение, — свою любовь.