Книга Простые истины, страница 31 – Модин Мун

Мэг схватила чашку с чаем и поднесла к губам, защищаясь от Одри. Та вскрикнула и отшатнулась. На тщательно накрашенном лице ее проступила гримаса оскорбления.

— Не будет никакого единения, — тихо произнесла Мэг, — потому что нечего соединять. Ни для кого не секрет, что отношения между нами строились на лжи. И теперь нас ничто не связывает.

— Ах ты неблагодарная, маленькая… — лицо Одри исказила гримаса пробивающейся наружу злости. — Мы приютили тебя, одели, обули, выучили. Мы терпеливо сносили твои вопли по ночам. Ты вечно заставляла нас краснеть, потому что отставала в школе от одноклассников…

И вы вечно были недовольны мной, про себя вспомнила Мэг. Может, игра в кошки-мышки будет уместнее. Нет. Настолько она им не раскроется.

— У меня есть вопросы о моем детстве, — не ответила она на взрыв Одри, — но пускай этим займется ФБР.

— Довольно, Мэг, — вдруг нарушил молчание Блейк. Он сказал это тем же самым тоном, каким обычно требовал у нее отчета о потраченных на продукты деньгах. — Ты и дальше собираешься прятать от меня сына, прикрываясь ФБР?

Мэг в упор посмотрела на Блейка.

— Дэнни уже двенадцать. У него нет хороших воспоминаний о тебе, но я очень надеюсь, что ради него ты постараешься и они возникнут. Тебе позволено будет встречаться с Дэнни, но недолго и под наблюдением. Все это при условии, что ты постараешься наладить отношения с сыном. А опекуном тебя никогда не назначат. Как и владельцем состояния, которое Дэнни, придет срок, унаследует. Уж я позаботилась…

— Стерва!

Мэг поставила чашку на каминную полку и положила руку с дрожащими пальцами рядом с кнопкой. Неужели он ударит ее? Неужели посмеет при свидетелях и подмоге, готовой явиться по первому ее зову? Никогда не знаешь, что на уме у Блейка.

Она обвела присутствующих ледяным взглядом, под которым спрятала пугливого ребенка, каким когда-то была, да и до сих пор оставалась.

— Мистер Уилсон прибывает сегодня засветло на машине.

— Отец приезжает? Зачем?

Блейк неподдельно изумился, ведь он и в самом деле ничего не знал. Но Джеймс принял эту весть гораздо ближе к сердцу. Он побелел и стал похож на больного старика. Он повернулся к жене. Голос его зазвучал необычайно резко.

— Тебе обязательно было встревать? Черт с ним со всем, Одри! И черт с тобой!

Одри заплакала. В самом деле заплакала. Мэг бросила взгляд через весь зал. Там, на пороге, показался Лукас. Он, видимо, слышал громкие голоса. Они встретились взглядами, но Лукас молчал, ожидая, пока Мэг договорит.

— Мистер Уилсон приезжает сегодня вечером, — повторила Мэг. — И после его приезда вам нечего больше делать в Авалоне.

Лучше и не скажешь, но Мэг осталась недовольна. Она чувствовала, что события развиваются помимо ее воли. Одри и Блейк наседали на нее, наперебой выкрикивая то, что она столько раз слышала в прошлом. Внезапно на плечо ей легла рука. Мэг обернулась — рядом стоял Лукас.

— Мисс Карлтон оказалась очень любезна; я бы говорил с вами по-другому. Мистер Хакстабл просил меня передать вам искренние извинения со стороны отеля. С завтрашнего дня все номера забронированы. На всякий случай, я предупредил вашего пилота, чтобы он не улетал, а доставил вас завтра в Саймонвиль. Я также хочу вас предупредить, что в Авалоне нет фирм, сдающих в аренду автомобили.

— Черт возьми, Ламберт. Вы не можете так обойтись с нами. В этой стране существуют законы…

Лукас смерил Блейка холодным, колючим взглядом.

— Да, законы существуют. — Он глянул на Мэг, и она на мгновение позволила себе поддаться ощущению надежности, исходящему от него. — Ты готова?

Она улыбнулась ему ослепительной улыбкой; Мэг училась ей всю свою сознательную жизнь. Она намеренно небрежно, зная, что остальные примут это за полный изящества жест, подхватила накидку со спинки кресла и набросила на себя.

— Да.

Лукас сопроводил ее к выходу и закрыл дверь за непрошеными гостями. За дверью силы едва не покинули Мэг. Лукас лишь сильнее сжал ее руку.

— Еще немного, — уговаривал он.

В конце холла их дожидался Норрис Хакстабл. Он взглянул на Мэг, высокую, в ярко-красном костюме и одобрительно улыбнулся.

Лукас поспешил увести Мэг из «Охотничьего домика» к своему «лендроверу». Убрал с сиденья толстую папку и помог молодой женщине забраться в машину. Мэг слабо попыталась возразить, показывая на микроавтобус.

— Потом, — ответил ей Лукас. Он обошел машину и сел с другой стороны. В салоне уютно пахло кожей; все враждебное осталось снаружи. Но Лукас не спешил заводить мотор.

— Дэнни… — Ну надо же, она ведь обещала сыну поехать с ним за город. Но сейчас ей больше всего хотелось свернуться калачиком где-нибудь, не думать ни о чем и дать открывшимся ранам снова затянуться.

— Дэнни в порядке, — успокоил ее Лукас. — Я попросил Томми позвонить Джейми, чтобы она составила твоему сыну компанию.

Мэг почувствовала предательские слезы, выступившие на глазах; она не может допустить, чтобы Лукас увидел их.

— Это хорошо, бодро откликнулась она. Чересчур бодро. — Хоть с этим разобрались. Спасибо за все.

С плохо скрытой яростью Лукас ударил кулаком по рулю. Глубоко вздохнул и откинулся на сиденье. Постепенно кулаки его разжались. Он потянулся и взял ее руку, спрятав ее в своей, такой большой руке.

— Я не хотел, чтобы ты проходила через это.

— Я должна была.

— Да, знаю… Но я хотел быть там с тобой ради тебя…

— Вместо меня.

— Да. — Он положил ее руку себе на колено и принялся нежно поглаживать, сам того не сознавая. — Я не должен был отпускать тебя утром, не поговорив. Между нами слишком много нерешенного.

Господи, как хорошо, что глаза его закрыты. Мэг повернула голову к окну и посмотрела на горы, видневшиеся на фоне отеля.

— А мне показалось, между нами все решено. Я сказала, что люблю тебя. Ты отверг мою любовь. И в этом нет ничего удивительного. Никто, кроме сына, не любил меня. Ты гораздо порядочнее и честнее, чем другие…

— Не смей принижать себя так, как ты сделала это сейчас. Ты такая добрая, любящая, такая красавица. Умница и добрая душа. Дураком будет тот, кто не полюбит тебя.

У Мэг сжалось сердце.

— А ты, Лукас? Совсем недавно ты признался мне, что не можешь любить меня.

— Я говорил тебе — дело во мне самом. Я не волен любить тебя.

Мэг почувствовала, как руки его на ее плечах сжались. Наверное, останутся синяки. Замечает ли он, что дрожит? Сознает ли, что выглядит так, будто только что приговорил себя к адским мукам, изобретенным им же самим?

— Тогда отпусти меня.

— Не могу. Не могу, пока… пока все это не закончится.