Онлайн книга «Одинокое сердце»
|
– Хочу сделать глоток воды, ты слышишь меня? – мимо Миллисент к двери в кухню пронеслась вскочившая с кресла Маргарет. – Хочу успокоиться! Вечно с тобой одни неприятности! И почему вся эта история с Бенджамином стряслась в роковой для тебя день? Сейчас ты успокоишься, подумала Миллисент. Или наоборот, даже заикаться станешь! Ну что же, кашу придется расхлебывать всем вместе. Интересно, а что делали соседи у моей двери? Пришли меня будить? Сегодня же день распродаж и аукционов. А еще сегодня у меня памятная дата, день несостоявшейся свадьбы. Вот и Маргарет подчеркнула – роковой для тебя день. Все вылетело из головы. А почему в кухне такая подозрительная тишина? Что там могло случиться? Миллисент вошла в кухню и увидела Маргарет, которая замахала руками. – Тише, Миллисент! Твой гость еще спит… Маргарет жадно пила воду, в кресле безмятежным сном спал Бенджамин. – Почему ты сразу не сказала, что провела ночь со Бенджамином? – страстно зашептала она, оторвавшись от стакана с водой. – Не проводила я с ним никакой ночи! – шепотом в ответ возразила Миллисент. – Замечательный мужчина! – продолжала шептать и глотать через слово воду Маргарет. – Посмотри, посмотри, завидный экземпляр! Сразу видно – хорошее здоровье, крепкие нервы. И дочь у него такая же очаровательная. Ты позвонила ему по моему совету? Милая Миллисент, ты все же очень славная! А что ты ему сказала? – Маргарет, я ему не звонила! – Миллисент, сестричка, какая ты умница! Не буду вам мешать, я приехала поработать в ателье. Сегодня, не забывай, у тебя день траура, ха-ха! Пробуждение для мистера Лонгсдейла было не самым приятным событием этого утра. Он явно не выспался и спросонья никак не мог сообразить, где находится. Выбравшись из кресла и размяв ноги, Бенджамин огляделся и сообразил, что спал в кухне Миллисент. Никого вокруг не было. В доме стояла тишина. Он выглянул в окно и с недоумением посмотрел на стоящих у ворот стариков о чем-то шепчущихся между собой. За спиной раздался ласковый, необыкновенно нежный голос: – Доброе утро, Бенджамин! Как спалось? – О! Сколько лет! Привет, Маргарет. Рад тебя видеть, но мне надо одеться… – Тебе очень идет этот халат, очень! Кто-нибудь раньше говорил, что у тебя красивые ноги? – Как-то раз на пляже… Мужчина, видимо, с отличной от моей сексуальной ориентацией, – буркнул рассерженно Бенджамин. – Теперь это скажу я. Между прочим, у меня и у Миллисент похожие вкусы… – Замечательно! Только разреши мне все же надеть штаны. Бенджамин оделся и обратил внимание на то, что его костюм стараниями Миллисент приведен в полный порядок: пятен на коленях от травы и земли уже не было. Когда только она успела все это сделать? Маргарет подошла вплотную к Бенджамину и тихо спросила: – Признайся, дорогой, у вас с Миллисент всерьез и надолго? И, положив руки на грудь мужчине, нежным голоском добавила: – Ты сильный и смелый мальчик, но у меня к тебе одна-единственная просьба. Не обижай ее, она у меня одна! Вытаращив глаза, Лонгсдейл не знал, что и сказать. – Кто?! – Миллисент! Какой ты тупой, просто ужас! – Да, я тупой. Особенно поглупел за последние сутки, – согласился он. – Хочешь, с трех раз отгадаю, сколько будет дважды два? Маргарет, ты все такая же соблазнительная и прекрасная и умеешь разговаривать с парнями. Бенджамин осторожно снял руки Маргарет со своей груди. – Ладно, красавица, мне не до шуток. Надо срочно ехать домой. – Что-то Маргарет исчезла надолго, – забеспокоилась Анна-Тереза. – Реджинальд, пора вызывать полицию! – Видишь, я был прав. Этот верзила с младенцем для усыпления бдительности – преступник. Ты-то хоть от двери отойди, мало ли что? Полиция любит пострелять! – решительно сказал мистер Маккормик. Глаза его сверкали стальным блеском. Неожиданно распахнулась дверь, и на пороге показалась улыбающаяся Маргарет. – Как дела у Миллисент? – обеспокоенным голосом спросил Реджинальд. – Нормально! – Она жива? – Что за вопрос? Естественно! – А что делает? – Кормит Бенджамина завтраком. Анна-Тереза укоризненно взглянула на Реджинальда. – Пятая серия «Живодер завтракает». – Идем, накормлю тебя лазаньей, живодер из Принстона! – усмехнулась пожилая женщина. – Анна, это замечательный фильм, зря иронизируешь! Реджинальд Маккормик смутился. Его щеки даже покрылись бледным румянцем. Что и говорить, только напрасно переполошил всех. А что было бы, если б к дому Миллисент сейчас подкатила полиция? Наверное, любопытные увидели бы заключительную серию под названием «Живодеры Принстона умирают стоя». Наверху открылось окно спальни, и Миллисент, выглянув на улицу, поздоровалась с соседями. – Что вы делаете внизу, поднимайтесь к нам! – ласково позвала она. – Ты слышала, Анна-Тереза, Милли пригласила нас, – проворчал Реджинальд и занес ногу на первую ступеньку лестницы. – Ну и что, если даже он и не серийный убийца, все равно этот тип отнял у нас Миллисент на целое утро. Пожилая женщина молча следовала за мистером Маккормиком. Для нее подъем по лестнице был настоящей пыткой, и на разговор сил уже не хватало. Зато, войдя в дом, она затараторила без умолку, советуя, как и чем кормить ребенка, как купать, каким маслом и где мазать кожу. Миллисент строго следовала рекомендациям своей доброй старушки-соседки. Бенджамин не сумел и слова вставить, бессмысленно теребя в руках инструкции, полученные от Флоренс. Но и без этих наставлений Аннабель была тут же умыта, переодета и с явным удовольствием жадно сосала смесь из бутылочки. И вдруг раздался душераздирающий крик. Слава Богу, кричала не Аннабель. Голос принадлежал Маргарет. – Оставайтесь здесь, я пойду посмотрю, что там такое, – сказал Бенджамин. – Так вопить может лишь героиня фильма «Душегубы на Диком Западе»… – «Живодеры из Принстона», – подсказал Реджинальд. – Я пойду с вами, молодой человек, ничего не бойтесь! Вопли продолжали нестись из ателье. Войдя в помещение студии, Бенджамин и Реджинальд увидели, как Маргарет, не переставая орать, трясущейся рукой указывает в направлении дивана, стоящего у стены. Увы, на диване никто не сидел, и вообще в комнате, кроме Маргарет, никого не было. Мужчины переглянулись. – Под диваном!!! Бенджамин встал на колени, заглянул под диван и тоже заорал, но не от ужаса, а от радости. |