Книга Мой любимый "негодяй", страница 3 – Айрис Джануэй

Робер посмотрел ей вслед и еще раз отметил, про себя, что смотреть на Шарлиз весьма приятно. Девушка двигалась с естественной грацией, ее фигура была безупречна, светлые волосы ореолам обрамляли нежное личико с молочно-белой кожей… Она казалась совершенно неотразимой! Робер тяжело вздохнул. Что это с ним? Да, мисс Грант чертовски привлекательна, но он знал много красивых женщин. К тому же она встала на его пути, а если противница столь же умна, сколь и красива, то как бы ему не проиграть эту схватку. Стиснув зубы, он последовал за Шарлиз.

– Пора вылезать из ванны, – весело приговаривала она, присев около мальчика, плескавшегося в воде. – А не то ты сморщишься и превратишься в маленькую изюминку.

– Хочу быть изюминкой! Тогда мне вообще не надо будет принимать ванну, а еще есть брокколи, а еще… – Мальчик замолчал и внимательно посмотрел на появившегося в дверях ванной Робера. – А кто это?

Она оглянулась через плечо и нахмурилась.

– Подождите меня в гостиной, Мсье Овернуа. А еще лучше, позвоните завтра. Видите, мне некогда.

Робер словно не слышал ее. Какое-то странное и сильное чувство отразилось на его лице, пока он глядел на Дэнни. Вдруг Робер произнес необычайно мягко:

– Ты очень похож на своего папу. У него были такие же темные волосы, только вот глаза у тебя голубые, а не карие, как у него.

– У меня глаза как у тети Шарлиз и как у мамочки. Только мамочки больше нет. Вы знали мою мамочку?

– Не очень хорошо. Но я знал твоего папу. Он был моим братом. Я твой дядя Робер.

– Ой, правда? – Мальчик вопросительно взглянул на Шарлиз.

– Полагаю, что да, – язвительно ответила она.

– Вы это знаете! – неожиданно взорвался Робер. – Сначала вы хотели спрятать от нас мальчика, а теперь отрицаете само существование нашей семьи?!

Дэнни обхватил тетю за шею и прошептал:

– Он мне не нравится.

– Как и мне, – сардонически усмехнулась Шарлиз и тут же ободряюще улыбнулась Дэнни.

– Не волнуйся, он скоро уйдет. – Она подняла мальчика на руки и обернулась к Роберу. – Вы сами найдете выход? Мне надо уложить ребенка.

– Я подожду.

– Это может затянуться. Мы будем читать перед сном. Довольно долго.

– Делайте все, что угодно. Я не уйду отсюда.

Шарлиз не хотелось пугать малыша, и она удержалась, чтобы не высказать Роберу все, что думает о такой наглости. У него нет никакого права вторгаться в ее дом и разрушать их жизнь. И она не отдаст ему Дэнни. Он даже разговаривать с ребенком толком не умеет!

Шарлиз изо всех сил старалась, чтобы ее голос звучал беззаботно, пока она укладывала Дэнни и выбирала книжку. Теперь мальчик совершенно успокоился и заснул очень быстро – к несчастью для Шарлиз. Ей бы хотелось подержать этого спесивого Робера подольше в гостиной, если уж ему так хочется – пусть ждет! Подоткнув одеяло спящему малышу, Шарлиз сменила злосчастную футболку на сухую и вернулась в гостиную.

Казалось, что Робер заполонил собой маленькую комнату – отчасти из-за своей властной манеры держаться, отчасти благодаря высокому росту. Он стоял посреди гостиной и мрачно озирался вокруг. Шарлиз слегка смутилась, увидев помещение его глазами. Тарелки после обеда не вымыты, на диване стопка неглаженного белья. Игрушки Дэнни разбросаны по всему полу, а кофейный столик завален газетами и журналами.

– У меня не было времени прибраться! – агрессивно бросила она.

– Я вижу.

Шарлиз немедленно кинулась в бой.

– Сами виноваты, что заявились без предупреждения.

– Я нарушил закон вашего штата? – ехидно посмотрел на нее Робер.

– Послушайте, возможно, – и даже скорее всего – вам прислуживают горничные. У меня их нет. Я работаю целый день, потом забираю Дэнни из садика и бегу готовить обед. Обычно я успеваю мыть посуду, стирать и убирать за Дэнни игрушки, но сегодня по вашей милости я выбилась из графика. Можете считать меня негостеприимной, но у меня нет времени на незваных визитеров.

– Я предлагал решить все вопросы по телефону.

– Я думала, мы уже все решили.

– Поймите меня, наконец. Дэниэл – один из Овернуа. Мы хотим…

– Ваш брат Морис тоже был одним из Овернуа, но вы выгнали его из дома. Что вы сделаете с Дэнни, если он не будет соответствовать вашим стандартам? Отдадите в приют?

– Не говорите глупостей! И, кстати, вы не правы насчет Мориса. Он сам ушел из дома.

– И так поступил бы каждый порядочный человек! Вы оскорбили женщину, которую он любил. Белинда была замечательной, честной и доброй девушкой, лишенной всякой корысти. Ей и в голову не могло прийти то, в чем вы ее обвиняли.

– А откуда нам было знать? Они едва познакомились, и сразу – под венец. Женитьба – серьезный шаг. Мы просили Мориса подождать, проверить спои чувства. Это что, преступление?

– Вы не просто просили их подождать. Вы уверяли его, что Белинда – брачная аферистка, которая охотится за его деньгами.

– Согласитесь, так бывает довольно часто, если девушка небогата, а парень из влиятельной семьи.

– В результате Морис остался вообще без гроша, и Белинде пришлось его содержать. Он же ничего не умел, кроме как делать вино. Ваша фамильная профессия.

– Вы напрасно думаете, что это всего лишь развлечение богатого сынка богатеньких родителей. Морис занимался виноделием с детства. Это серьезный бизнес.

– Который здорово помешал ему, потому что другого занятия Морис не нашел! А Белинда не могла получить работу из-за вашего дурацкого закона, запрещающего нанимать на работу иностранцев. Они считали каждый пенни!

Глубокие морщины прорезали лицо Робера.

– Морис всегда мог попросить денег у меня. Он прекрасно знал, что я не откажу.

– Значит, вы и понятия не имеете, что такое настоящая гордость. И что такое настоящая любовь! Они были молоды и влюблены. Бедность их не смущала. Белинда рассказывала, что иногда они тянули на спичках, выбирали, обед или бистро, и если выпадало бистро, сидели там часами с одним бокалом вина. На то и на другое просто не хватало денег.

На лице Робера читалась такая мука, что Шарлиз едва не стало его жаль. Но ведь он это заслужил, одернула она себя.

– В конце концов, они были счастливы, – пробормотал он. – Хотя, видит Бог, так не должно было случиться.

– Да, не должно, – коротко бросила она, Робер сунул руки в карманы, потом нервно оттянул ворот водолазки, облегавшей его мускулистый торс.

– Вы считаете меня эдаким средневековым старшим братцем, который ограбил младшего уже одним фактом своего старшинства, но это не так. Я заботился о нем. Я любил его. И я не хотел, чтобы он совершил ошибку.

– Если вы любили его, то почему не попытались помириться с ним? Самолюбие мешало?