Книга Завтра мы будем вместе, страница 11 – Галина Врублевская

На кухне стояли три газовые плиты на все общежитие и огромный разделочный стол в центре. Тут же хозяйничала и Светлана Колокольцева, старшина. Сейчас она была без формы, в простом ситцевом халатике. И было видно, что фигурка у нее что надо, все на месте. Особенно выделялась круглая тугая попка. Но она как-то чересчур выпячивалась назад. Наши девочки — те, что проходили практику у нее в арсенале, — пригласили Свету на нашу вечеринку. Она оказалась совсем не злой девахой.

Сама нас побаивалась, оттого и принимала суровый вид. Но присоединиться к нашему сабантую отказалась. Мы не настаивали. Светлана одолжила нам большую сковороду, и мы, выгрузив на нее высокую горку мелко нарезанных грибов, поставили ее на огонь. Собственно, грибы были единственным нашим горячим блюдом. Но вообще-то мы были не голодны. Неудобство было в другом: нам не хватало ребят. Мы, привыкнув вращаться в мужской компании, почувствовали себя как-то странно. Получался девичий праздник. Что ж, почешем языки.

Витюшу давно никто из нас не стеснялся.

Вечер мы начали красиво, с бутылки эстонского ликера «Старый Таллин». Хотя темный тягучий напиток был забористо крепок, вкус его был восхитителен. К тому же ликер сразу притупил наши ощущения, и дешевый портвейн, налитый в стаканы после, уже не казался таким противным. Стакан портвейна, мешаясь в желудке с ликером, вмиг закружил голову, поднял теплую волну в груди. Сейчас бы хорошего парня. «Хороший парень» Юра был вдалеке, в море. Зато неожиданно полез целоваться Витюша, который косел мгновенно. Я без труда отпихнула соседа, его слюнявые губы скользнули по моей щеке и уткнулись в шею. Прошло еще какое-то время, Витюша выбрался из-за стола и, покачиваясь, вышел из комнаты. Все пьянки для него заканчивались одинаково: зеленое лицо, дрожащие руки и горечь во рту. Не умеешь пить — не пей. Но он был неисправим. Я, например, знаю, что у меня наследственная предрасположенность к алкоголю, и контролирую себя. Я выпила еще чуть-чуть и поставила стакан. Кажется, хватит. Вот он, трудноуловимый момент, когда надо притормозить. Пропустишь его — считай, пропала. На младших курсах я иногда перебирала, но теперь имею опыт, слежу за собой.

Я придвинулась к Тишке и обняла ее.

— Ты чего не допила свой портвейн? — заметила я и поднесла стакан к ее губам.

Тишка послушно перехватила стакан и маленькими глоточками выцедила до дна. Прыщики на ее лбу стали еще краснее. А маленькие глазки заблестели живыми огоньками. Она была сейчас без очков. И ее близорукие глаза — то ли от выпитого вина, то ли от природного дефекта — немного косили.

— Нет, ты слушай, — теперь она клонилась к моему уху, — Анатолий Сергеевич — просто душка. Я без ума от него. Знаешь, как он вкусно пахнет? — Разгоряченная вином, Тишка потеряла привычную сдержанность.

Вот еще новости! Она что, запала на этого пенька. Элька тоже вернулась к дневному разговору:

— А вы заметили, девчонки, какой бугорок в штанах у Ивана вздымается?

— Ну, Эльвира, скажешь, — усмехнулась я. — Как ты могла в его форменных брюках разглядеть какой-то бугорок. Он же не в джинсах.

В этот момент в полуоткрытую дверь комнаты вошли двое — Иван Задорожный и Анатолий Сергеевич. У обоих в руках были бутылки.

— Входите, входите, — привстала Эльвира со своего места. — А мы вас ждем!

Мы потеснились, освобождая места для новых участников вечеринки. Серов плюхнулся на мою койку, разбив нашу с Тишей пару. Задорожный сел напротив, рядом с Эльвирой и еще двумя девочками.

Задорожный и Серов пришли в штатском. На каждом был приличный спортивный костюм — своеобразная мода, бытовавшая в части.

Без формы оба казались моложе. Даже старый Серов. Возможно, он был и не очень старым. Может, ему было лет тридцать пять. Просто полнота придавала ему солидности. Вошедшим налили штрафную, пришлось плеснуть и себе. Эльвира предложила тост за союз мореходов и кораблестроителей. Она умела говорить красиво. Серов подал нам с Тишкой наполненные вином стаканы. Улыбнулся обеим. Казалось, он не держал на меня обиду. Я знала, что мне не надо больше пить, но в данной ситуации пропустить тост было неудобно. Отказываться и обращать на себя внимание не хотелось. А когда мои губы оказались у самого края стакана, темно-вишневая терпкая жидкость сама выплеснулась мне в рот.

Застолье продолжалось. Все вокруг было в каком-то тумане. Из общего гула вырывались отдельные бессмысленные слова. Снова рука Серова подливала в мой стакан вино, но я уже больше не противилась этому. Я будто плыла в глубоких водах океана, глупая и беспечная.

Напротив меня Элька с Иваном вели какой-то сверхумный разговор.

— Вы любите Чайковского? — Вдруг целая фраза дошла до моего сознания — и снова провал.

Но, раз вынырнув на поверхность, я сделала над собой усилие и снова овладела собой. Я решительно оттолкнул" руку Серова, змеей проскользнувшую мне под трусы.

— Проверял, не боишься ли ты щекотки, — не смущаясь, шепнул он мне.

Знакомое с детства предвосхищение игры в щекотливого котика отозвалось болью в низу живота.

Еле удерживая готовый раскрыться мочевой пузырь, я выскочила из-за стола и сиганула в коридор. Серов вышел следом, но я торопливо семенила к туалету. На повороте меня резко швырнуло к стенке.

Но я помнила, что за мной идет Серов, сконцентрировалась и сосредоточенно ровно вошла в нужную дверь.

Когда я обрела спасительное облегчение, моя голова немного прояснилась. Я отвернула кран и плеснула несколько пригоршней холодной воды себе в лицо. Голова перестала кружиться, но я поняла, что я пьяна. Протрезветь мгновенно было невозможно, но избавиться от Серова было необходимо прямо сейчас. Я осторожно выглянула из-за двери туалета. Серов уже поджидал меня. В конце коридора, у окна курил Задорожный. Качаясь, я вышла из туалета, чуть не упав на Серова. Он хотел подхватить меня, но я увернулась, оттолкнулась от стенки и почти кувырком помчалась к Задорожному. Повиснув у него на шее и прижимаясь губами к его уху, я прошептала:

— Ванечка, уведи меня куда-нибудь, умоляю.

Быстро оправившись от удивления, он громко произнес:

— Пойдем, Катюша, погуляем на берегу.

Его сильный командирский голос ударил по моим барабанным перепонкам. На миг в проеме комнаты мелькнула обиженная физиономия Эльвиры. Откуда мне было знать, что лишь минуту назад Элька отказалась уйти с Иваном, потому что он прижал ее в коридоре?

Иван положил мою руку к себе на плечо и поволок вниз по лестнице. Я лишь с трудом передвигала ноги. На улице было свежо. Приятный морской ветер освежил меня, придал силы. Я больше не падала. Но теперь я почувствовала ночную прохладу, озноб прошел по всему телу. На мне была короткая юбочка и майка без рукавов.

— Да ты вся дрожишь! — заметил Иван.

Он достал из внутреннего кармана куртки металлическую флягу и отвинтил крышку.