Книга Роковой аккорд, страница 54 – Шерил Дж. Андерсон

— Между Оливией, Адамом и Джорданом?

— Точно. При жизни Рассела Клэр могла ставить палки в колеса. Теперь она одна против троих.

— Стало быть, для Клэр его смерть невыгодна.

— Если она знала о поправке к завещанию. Адвокат думает, что ей не было известно, однако ты же понимаешь…

Меня затрясло: слишком уж страшные напрашивались выводы. И я сделала еще одну попытку:

— Может быть, детей она держит под контролем, а с Расселом справиться не могла.

— Ну уж если тут искать мотив, скорее кто-то из троих детей решил, что тоже имеет право голоса.

Она была права, права, права, но в таком случае приходилось допустить вину Адама, а этому предположению я все еще противилась, сама не зная почему (надо бы с этим разобраться).

— Спасибо, что сходила с Оливией.

— Повеселилась, ага. Выдала себя за продюсера, а что, я бы смогла. Так я должна извиниться перед той университетской сиреной? — без паузы спросила она.

— Ты ее обругала, залезла к ней в Фейсбук, сдала данные ее удостоверения личности нелегалам?

— Ух ты! С тобой я бы побоялась ссориться.

— Поужинаешь завтра с Аароном, объяснитесь, и все будет хорошо.

Кэссиди в очередной раз вздохнула, но это был вздох удовлетворения:

— Так и знала: мне станет лучше, когда я поговорю с тобой. Вечно я спешу с выводами, причем с неприятными.

Мы договорились обменяться новостями еще раз ближе к ночи и на том распрощались. Грызя изнутри губы, я прикидывала, не спешу ли я сама с выводами, и притом неприятными, или же Адам с Оливией действительно… Успокоить Кэссиди было нетрудно, я искренне желала счастья Кэссиди и Аарону. Почему же я не готова признать Оливию и Адама? Потому что Адам поиграл на моих чувствах — или же великий сыщик Молли Форрестер упустила важную деталь и тем раздосадована?

Даже если Адам причастен к смерти Рассела, Оливия ничего не знает… Или?

От этой страшной мысли меня отвлек звонок снизу. К счастью, это был не портье, а Кайл собственной персоной.

— Надеюсь, ты еще не ужинала.

Я виновато глянула на пакет из-под чипсов.

— Маковой росинки во рту не было.

— Я подымаюсь, готовь красное вино.

У меня имелась бутылочка «Барбурсвиль Санджовезе», а Кайл принес лазанью, чесночные хлебцы и готовый салат из кафе за углом. Там работал парень, с которым Кайл вместе учился. Кайл вскрывал коробки с едой, а я открывала вино, уголком глаза следя за моим возлюбленным и гадая, собирается ли он меня поцеловать или ждет, пока я сделаю первый шаг. Начинать сначала очень романтично, однако и запутаться недолго.

— Можно тебя поцеловать? — легкомысленным тоном спросила я.

— Нужно, — ответил он, слизывая с ладони томатный соус.

Я скользнула в его объятия и принялась медленно его целовать, впивая вкус его губ и остатков томатного соуса. Кайл улыбнулся, крепче прижал меня к себе:

— Впервые довелось поцеловать знаменитость.

Я с деланым отчаянием помотала головой. Кайл поцеловал еще и ямочку внизу моей шеи, нет, он совсем не сердился.

— Ты видел фотографию?

— Проверял факты, — пробормотал он, все еще уткнувшись губами в мою шею.

— На самом деле все не так.

— Как всегда.

— Я могу объяснить, — настаивала я.

— Ты уже говорила.

— Просто я идиотка доверчивая.

Кайл погладил меня по голове и прижался губами к моим губам:

— Не надо.

— Но я хочу объяснить! — И кстати говоря, не мешало бы обсудить версию насчет Адама с человеком, который был честен во всем и меня приучал к откровенности.

— После ужина. Лазанья стынет.

Не становись между мужчиной и едой из итальянского кафе. Я подчинилась. Мы разложили еду по тарелкам, то и дело толкаясь — не только потому, что кухня у меня маленькая (она маленькая), но и от избытка чувств. В прошлый раз мы начинали не с этого места, но такое начало мне даже больше нравилось.

Лазанья была настолько хороша, что я перестала считать калории, а самое приятное было потом — сидеть рядышком, закинув стопы на журнальный столик, переплетаясь ногами. Прекрасная минута, такая простая и такая редкая в нашей с ним жизни, и мне совсем не хотелось впускать в наш тесный мирок реальность, но когда Кайл принялся подливать мне в бокал, пришлось остановить его:

— Погоди. В семь тридцать мне придется ненадолго отлучиться, и лучше пока оставаться трезвой. Ты меня подождешь? Это быстро.

— Дела? — уточнил он, оставив в покое мой бокал и подливая себе. Значит, он останется.

— Да.

— Адам Кроули?

— Имеет к нему отношение. Нет, честно! Его мать. Буквально потребовала этой встречи.

— Влетит тебе за поцелуй?

— Авось обойдется.

— Скажи ей, что это для статьи.

— Так и есть. Я решила встретиться с ним, потому что все говорят о нем по-разному, ничего не поймешь, а он вдруг набросился на меня…

— Набросился? — Кайл приподнял брови, но у него это выходит смешно, а не грозно.

— Все говорят разное, и я не могу разобраться… — Я умолкла, потому что мне показалось, будто Кайл хотел что-то вставить, но передумал. — Что?

Он выдержал легкую паузу и сказал:

— Ничего. Я посижу тут, подожду тебя.

— Что ты хотел сказать?

Он покачал головой и взял в руки бокал:

— Может быть, я даже книжку почитаю!

— Ты собирался что-то сказать и замолчал.

Покачав бокал, Кайл поднес его к свету:

— Говорят, будто на стенки ложится осадок, а вот почему, забыл.

— Что ты хотел мне сказать?

— Тебе никто не говорил, какая ты упорная? — резковато поинтересовался он.

— Почему вдруг?

— Потому что так вежливее, чем назвать тебя упертой.

— Это ты и хотел сказать?

Кайл решительно отставил бокал.

— Я хотел сказать кое-что насчет твоей подружки и передумал, поскольку мы решили не переступать черту и не вмешиваться в работу друг друга. Так что отстань, пожалуйста.

Отстать было нелегко, но и настаивать после такого заявления я не могла. Соскоблив с тарелки последний кусочек приставшей моцареллы, я постаралась заглушить в себе пламенное желание выведать, что же такое Кайл хотел мне сказать. Не получилось. Еще минута — и я бы испортила наши отношения, вцепившись в Кайла и потребовав ответа, но тут в дверь постучали.

Я состроила обаятельную (будем надеяться) гримасу и подошла к двери.