Книга Танцы. До. Упаду, страница 26 – Иоанна Фабицкая

Циприан сник. В его бедной голове крутились тысячи вопросов.

Заглянув в Ядино окно под самой крышей, можно было увидеть сборы в экспедицию к еще не открытым землям. Кругом валялась масса вещей, необходимых для выживания в любых условиях. Пляжные шлепанцы лежали на толстом лыжном комбинезоне, косметичка с туалетными принадлежностями примостилась рядом с утюгом, трусики висели на электрическом чайнике. Можно было подумать, что после страшного унижения на глазах миллионов телезрителей Ядя отправляется в добровольное изгнание куда-нибудь в район Перуанских Анд.

— О нет! Я категорически заявляю: ты никуда не поедешь без них. Это же верх элегантности!

Сарра выхватила из рук Яди кружевные стринги и затолкала их обратно в большую, трещащую по швам сумку.

— Но я же в них не влезу! Кроме того, я не планирую никаких мероприятий, связанных с раздеванием. Девочки, вы с ума сошли! — Ядя укоризненно посмотрела на своих подруг.

— Не планирую, не планирую… — проворчала Уля. — Ты думаешь, я планировала завести троих детей? Да даже если ничего не выйдет, в этих трусиках ты будешь чувствовать себя неотразимой.

— Прежде всего я буду чувствовать, что они врезаются мне в попу. — Ядя покрутила в руках микроскопический кусочек ткани. — О боже, неужели у меня когда-то была такая попка?..

— А у кого ее не было? — Сарра никак не могла справиться с молнией. — Сразу после рождения у всех была.

Они копошились втроем еще со вчерашнего дня, с перерывом на короткий сон ночью. Между тем это была обычная вылазка за город с ночлегом в отеле, в ходе которой Циприан и Ядя должны были наладить отношения.

Когда три дня назад Циприан появился у нее на пороге с букетом ноябрьских хризантем, в первый момент она подумала, что этот павлин издевается над ней. Вот сейчас возьмет и зажжет лампадку в ознаменование ее неминуемой смерти на глазах у публики [24] .

Циприан тоже был в шоке. Он долго не мог освоиться с мыслью, что помещение, в котором они находятся, не чулан для ведер и швабр, а многофункциональная квартира его партнерши.

— Как вы здесь помещаетесь? — Бросив куртку на диван, он огляделся по сторонам.

— Очень просто. Отсутствие внешнего пространства компенсируется расширением внутреннего простора. — Ядя смущенно улыбнулась и закрыла окно, потому что с улицы тянуло холодом. — Ты замерз? — спросила она.

— Ну… — Циприан подышал на руки. — Вообще, да. Сегодня такой колотун.

Сверху послышался сатанинский смешок Готи. До этого Циприан не замечал его присутствия.

— Эээ… Здорово, дружище! — В знак приветствия они они обменялись хлопком в ладони.

— Мы как раз собирались ужинать. Может, поешь с нами? — предложила Ядя. — Ничего особенного, обычный суп из чечевицы с чили…

— Супчик-пердунчик! — воскликнул Готя, спрыгивая со своих нар.

Циприан засмеялся. Пока Ядя за занавеской гремела посудой, он мысленно отдал должное ее организационным способностям. Гардеробная в его квартире была больше всего этого чердачка. Лежбище мальчика под самым потолком было оригинальным решением, он бы и сам охотно туда запрыгнул, дав волю детским мечтам о домике на дереве.

— Ну что, поэт? — подмигнул он Готе. — Есть еще что-нибудь новенькое для меня? Полезно иногда послушать современную поэзию.

— Это был Норвид [25] .

— Какая разница, Норвид или не Норвид. Хорошего помаленьку. — Циприан кашлянул намеренно громко, прикрывая свое невежество в области польского романтизма.

Ядя принесла тарелки, и какое-то время они ели в молчании. Разогретый суп был необычайно вкусным. Горячий и ароматный, он восхитительно стекал по пищеводу. На миг Циприан ощутил приятное щекотание в той части мозга, что ответственна за память. Он увидел, как мальчик в красных колготочках бродит по двору и соскребает с каменных ступенек засохший куриный помет. Удивительно… все равно что вернуться с войны и забраться под пуховое одеяло детства…

Когда на дне тарелки остались только лавровые листки, Циприан откашлялся и произнес длинный монолог, из которого следовало, что:

— он просит прощение за все, что сказал Яде в последний раз;

— он слишком серьезно отнесся к их выступлению, а это всего лишь шоу;

— зрители ее любят;

— без нее эта программа потеряет изюминку;

— она привнесла в его жизнь нечто новое;

— и вообще, он приглашает ее на выходные в Казимеж или в любое другое место на ее усмотрение.

Все было так неожиданно, что, прежде чем Ядя опомнилась, Густав начал упрашивать:

— Ой, мамочка, согласись, ну согласись! Циприан расплылся в белоснежной улыбке, бросил на нее взгляд раненой лани, и Ядя моментально забыла обо всех своих принципах. И, прежде всего о том, что она клялась никогда, ни под каким видом не прощать мужчину, который обидел ее хотя бы раз.

И вот теперь она стояла, разволновавшаяся, как лицеистка, и ждала, когда ее самец приедет за ней на своей жутко отстойной бричке. С опозданием в несколько минут с улицы просигналили. Подруги, которые, конечно же, в этот исторический момент были рядом, бросились к окну.

— Ну, знаешь ли! — возмущенно заметила Уля. — Он что, не может подняться за тобой наверх? Гудит, как собаке!

— Не нравится мне это… — Сарра нахмурила брови.

— Ой, не накручивайте меня, ладно?

Ядя схватила сумку, чмокнула Густава в глаз, и через секунду на лестнице раздался стук ее каблучков.

Спортивный автомобиль исчез за поворотом. Притаившись за занавеской, Эдя еще долго стоял у окна. Затем он достал из буфета домашнюю настойку на орехах, налил полстакана, выпил залпом и опустился в кресло. Кресло было старое и скрипучее, как и он сам.

Пансионат «Уединение» выглядел как архитектурный каприз какого-то визионера. Все окна были разной формы; каждый этаж отличался своим стилем: на первом — неоклассицизм, на втором — сецессион [26] , далее (мансарда) — буйный постмодернизм.

Прежде чем их вселили в два одноместных номерах, разделенных общей ванной, они двадцать минут ждали администратора. Деревенский букет из полевых трав был приятным декоративным элементом интерьера. Напрягало только то, что он шелестел под сквозняком.