Книга Танцы. До. Упаду, страница 49 – Иоанна Фабицкая

— Но я хочу это смотреть. Мы оба хотим, правда, Надя?

Ядя вылетела из постели, как минометный снаряд.

— А ну дай сюда, поганец! — Она попыталась отобрать у сына пульт.

С выражением ужаса на лице Готя перебросил пульт подруге, а та, закусив губу, спрятала его к себе в трусы. Ядя в ярости шагнула к телевизору и выдернула шнур из розетки. Затем вернулась в кровать и накрылась с головой.

Через пары секунд ненавистные позывные зазвучали снова. У нее не было сил бороться. «А, катитесь все вы к черту…» — подумала она, зажимая уши. Весь мир против нее, даже собственный ребенок…

Тем временем Готя пробрался в ванную, включил сотовый и попытался вызвать помощь.

— Это Уля… — Протянул он телефон Яде. — Ты будешь говорить?

Ядя что-то невнятно буркнула в одеяло.

— Она не хочет… — сказал он в трубку. — Хорошо, попробую. А с Саррой? — Вопрос повис в воздухе. — Наверное, тоже нет… Не знаю, спит. Хорошо. Я позвоню, если положение станет совсем трагическим.

Окончательно отчаявшись, он разъединился и сел рядом с Надей на ковер. Мобильник звонил без умолку. Ядя вскочила и со злостью швырнула его в окно.

— Оба-на! — ахнула девочка. — Столько бабок…

Конферансье объявил выступление Циприана. Готя обеспокоенно взглянул в сторону кровати, но мама не подавала признаков жизни. Спит или притворяется?

Тем временем из телевизора раздались первые звуки хита Нины Симон [50] , и в луче прожектора появился Циприан. Он стоял с опущенной головой, словно в ожидании приговора. Второй луч выхватил из темноты Верену. Она выполнила эффектный пируэт, а затем с разбегу прыгнула вперед, разведя длинные ноги в шпагате. В соответствии с хореографией партнер должен был ее поймать, чтобы продолжить танец, но произошло нечто неожиданное. Поискав глазами камеру, Циприан сделал знак, чтобы оператор переключился на него. Растерявшаяся Верена, не успев что-либо предпринять, с грохотом врезалась в зрителей, примяв несколько человек в первом ряду.

— Мама! — затормошил Готя Ядю. — Мам, быстрей смотри, тут такое!

Ядя приподняла край одеяла. Из носа у нее торчал обрывок бумажного платка. Ничего не понимая, она уставилась в телевизор.

Циприан стоял посреди танцпола в гробовой тишине: ни музыки не было, ничего. Камера быстро произвела наезд, и лицо танцора дали крупным планом.

— Верена права, — начал он, и у Яди замерло сердце. — Танец был для меня всем. Я готов был пожертвовать чем угодно, лишь бы танцевать. Но мое участие в этой программе без… без тебя, Ядя, немыслимо. Я сдаюсь без боя, пусть победа достанется Молодому. Я хочу танцевать только с тобой, Ядуся, но не на паркете, а в жизни, потому что я тебя… Потому что я тебя люблю!

Сказав это, он стремительно вышел из студии.

— Уаааааа!!! — не выдержав напряжения, разревелась Надя.

Где-то на втором плане из-под груды поломанных стульев выкарабкивалась Верена. Причудливый кок сполз у нее на глаз.

— О черт! Я сломала зуууб!!! — простонала она.

Кто-то изо всех сил колотил в дверь Ядиной квартиры. Наконец внутрь ворвались впущенные Готей Уля с Саррой, а за ними несколько репортеров.

— Ты слышала это?! — закричала Сарра и бросилась к Яде. — Ты слышала, что он сказал?! Он сказал… нормально сказал… что тебя любит! Держите меня, я сейчас хлопнусь в обморок.

Спец по оккультным наукам обмахивалась кухонным полотенцем, дети хлопали в ладоши, Уля шмыгала носом, а фотографы щелкали как ошалелые. У Яди так сдавило горло, что она с трудом произнесла:

— Идиотки, вы клюнули… — Она всхлипнула. — Все это наверняка было ин… ин… инсценированооо!

Она была в отчаянии и хотела только одного — как можно скорее спрятаться от всех. Но везде были люди. Недолго думая, она схватила одеяло, всунула ноги в разношенные зимние сапоги и вышла через окно на крышу. Защелкнув за собой маленькую щеколду снаружи, она отрезала путь всем, кто хотел броситься за ней.

На другом конце города пани Иренка размешивала сахар в стакане с компотом. Закончив, она облизала чайную ложку и опустила ее в карман медицинского халата. Потом заперла сестринскую на ключ и направилась в бокс номер пять, где лежал бесконечно милый ее сердцу пациент.

— Я принесла вам компотик, — сказала она, осторожно заглядывая в дверь. — Вишневый. Ягоды из моего сада. Вот, подсластила немного…

Эдвард, опутанный проводками и трубочками, сконфуженно приподнялся на локте, и чуткая медицинская аппаратура тут же запиликала. Иренка подошла к металлическому ящику и слегка пристукнула кулаком по корпусу. Пищание прекратились.

— Наказание господне с этой рухлядью… — вздохнула она и присела на край кровати.

Эдя покраснел, смущенный столь волнительной близостью, и попытался спрятать телевизионный пульт. Пани Иренка только сейчас заметила включенный телевизор.

— Что это значит? — строго спросила она. — Врач запретил вам смотреть. Вам нужны тишина, покой. Отдыхать вам надо. Ой, пан Эдя, вот возьму и лягу возле вас, чтобы следить. А если вы не послушаетесь…

С игривой улыбкой на устах она склонилась над сконфуженным пациентом. Эдя увидел ее пышную грудь, с трудом помещавшуюся в лифчике. У него закружилась голова, и он быстро перевел взгляд на подоконник, где стояла «утка», наполненная мочой. Это немного успокоило его пульс.

— Вот же голова садовая! — Иренка хлопнула себя по лбу. — Ведь я пришла температуру вам померить, а градусник забыла!

Она почти вприпрыжку выбежала из палаты. Эдя тут же прибавил в телевизоре звук. Циприан как раз признавался Яде в любви, и когда в боксе вновь появилась медсестра с термометром в руках, аппаратура подавала уже не ложную, а настоящую тревогу.

— Нет, вы только полюбуйтесь! — громко воскликнула пани Иренка, всерьез разозлившись. — Вот же упрямое существо! Похоже, мне и вправду придется за вами лично присматривать! — Она подкрутила капельницу, поправила одеяло и, недолго думая, уселась на кровать. — Как бы у нас еще одного инфаркта не случилось… Ладно, посижу маленько и пойду, — шутливо подмигнула она.

Эдя подкрутил ус.

— Рядом с вами я согласен даже на клиническую смерть. А эти вишенки у вас на участке — что за сорт?

Под вечер пожилая женщина вышла со своим пекинесом на прогулку. Погода была приятная — немного морозная, но не настолько, чтобы ее старые кости взбунтовались. Поэтому она решила пройтись дальше обычного — до конца своего переулка, а затем свернуть влево.

За углом, у ближайшего дома, что-то происходило. Там стоял большой автокран, вокруг него еще несколько машин, а людей и вовсе не счесть.