Книга Лунная дорожка счастья, страница 32 – Кэтти Слейк

— О Боже… О Боже милостивый, — простонала она, и, обхватив себя руками за плечи, стала раскачиваться, охваченная древними, как мир, эмоциями — болью и страхом.

Вдруг она услышала какой-то шорох на скале и замерла с широко раскрытыми, как у испуганного зверька, глазами. Но шум больше не повторился, а боль и шум в голове помешали ей разобрать, что же это было.

«Нужно позвать кого-нибудь на помощь», — подумала она. — Мне надо найти Барта.

Она вновь поднялась на ноги. Голова у нее кружилась, все мышцы болели, ноги не слушались. Качаясь, как пьяная, она направилась к Стоун Хаусу. Сгустившиеся сумерки давили на нее, как удушливый дым, а приземистый дом издали казался чуть заметным черным пятном в темноте. Она поняла, что не сможет заставить себя сделать больше ни шагу, и в этот момент наткнулась на свой «шевроле», открыла дверцу и упала на сиденье. Несколько мгновений она сидела, положив руки и голову на руль, ее всю сотрясали рыдания. Из дома послышался лай Горниста, но у нее не было сил, чтобы добраться до него.

Кристина автоматически нашла в кармане ключ и с ревом завела мотор. Она вдавила в пол педаль газа, и «шевроле» съехал с дороги, разбрызгивая в стороны гравий. Держась за руль главным образом для того, чтобы не упасть, а не для того, чтобы вести машину, она снова вернулась на дорогу. Крик Антонио все еще звучал в ее голове, и, убегая от него, как от преследователя, она мчалась — на грани истерики, — оставляя позади себя густое желтое облако пыли.

Внезапно свет фар ее машины отразился в красном рефлекторе, висевшем на цепи. Кристина резко нажала на тормоза. Автомобиль остановился в нескольких дюймах от барьера. Голова начала проясняться, а пальцы приобрели чувствительность. Повернув ключ в замке, Кристина открыла барьер и бросила цепь. Затем она вспомнила о заставе Тауэр Рок и пошла к ней, протянув вперед руки в бессознательной мольбе о помощи.

Обе машины были пусты, никого вокруг не было видно. Со стоном, больше похожим на рыдание, Кристина бросилась назад в машину и устремилась по шоссе к заставе Лост Хорс. Отчаянно вцепившись в руль, не снижая скорости, она проскакивала повороты и неожиданно, несмотря на нечеловеческое напряжение, — удивилась.

Ночь, становившаяся все чернее и чернее, теперь засияла каким-то фосфоресцирующим светом. Шоссе повернуло на восток, и она поняла: на небе, как усмехающаяся маска, висел диск луны, лившей на пустыню холодный и зловещий серебристый свет.

Но вот в свете фар вспыхнул указатель заставы смотрителей, и Кристина резко повернула машину на посыпанную гравием дорогу. Немного пробуксовав, она вновь набрала скорость. Холодный ветер, бивший в открытое окно автомобиля, спутал волосы и забивал прищуренные глаза едкой влагой, но дыхание ее уже стало ровным, а в ушах шумел только проносившийся мимо холодный воздух.

Дорога прошла у каменистого холма, силуэт которого темнел, как развалины древнего мертвого города, а затем свернула на залитое лунным светом песчаное дно узкого оврага. Несколько мгновений «шевроле» бешено кидало из стороны в сторону. Кристина с силой вцепилась в руль и выровняла его. Свернув за последний поворот, она, наконец, увидела впереди манящий квадрат желтого света и прибавила скорость, чтобы побыстрее преодолеть последнюю милю до длинного приземистого здания у подножия еще одной гранитной скалы.

Барт Девлин завершил свой одинокий ужин и раскурил трубку. Потер ею румяную щеку и задумчиво затянулся. Он был обеспокоен тем, что Кристины не было в Стоун Хаусе, когда он остановился там на обратном пути. Машина и собака были дома, но не Кристина — этот сводящий с ума маленький клубок противоречий с волосами, как шерсть американской рыси, и янтарно-карими глазами молодой оленихи.

Конечно, она имела право ехать, когда и куда угодно, не говоря ему. Была ли она в ссоре с Филлипсом? Несомненно. Все выглядело так, словно там у них что-то произошло. А может это был тот непредсказуемый мексиканский альпинист? Странно, что вдруг вокруг нее стали увиваться двое мужчин в то время как, насколько знал Барт, ее никто не интересовал, пока их здесь не было. Он мог бы снова подъехать к ней, если она не в ладах с Альварадо, Барт мог бы поймать его и поговорить. Если бы это не было связано с контрабандой, все это его бы не касалось, но…

Барт поднялся на ноги, услыхав шум приближающегося автомобиля, и подошел к окну, когда тормоза взвизгнули на повороте. Он быстро открыл дверь и увидел на веранде спотыкающуюся Кристину в грязной разорванной одежде, с исцарапанными лицом и руками, запачканными грязью и кровью.

— Кристина! — воскликнул он в тревоге, подхватив ее и бережно усаживая. — Что случилось?

Она на минуту прильнула к нему с судорожным вздохом, потом села, напряженно сжав ручки кресла. Бархатистые карие глаза, смотревшие на него, казались огромными и темными на побелевшем лице. Она с трудом начала:

— Антонио… он упал. О, Барт, я думаю, он мертв. — Она закрыла на миг глаза, пока она собиралась с духом, потом она открыла их, невыразимо печальные. — Я знаю, он мертв.

Эти слова сняли часть напряжения, и ее плечи опустились в крайнем изнеможении. Барт подошел к буфету и налил изрядную порцию бренди.

Она сделала глоток и поежилась, но лицо ее слегка порозовело.

— Теперь попробуй все-таки рассказать, что случилось.

Рассказ Кристины о восхождении на гору, об индейской пещере и трагическом финале был бессвязен и краток и перемежался подсказками Барта. Хмурясь, он заставил ее допить бренди.

— И ты понятия не имеешь, как он упал?

— Нет, я тогда не могла его видеть. Он наклонился вперед, но хорошо сохранял равновесие.

Она попыталась сосредоточиться, но те последние минуты трагедии были размыты, загнаны шоком в глубь ее памяти.

— Там… было еще вот что. Антонио выглядел нервным, когда мы начали спускаться. Он подумал, что увидел что-то с вершины. Я сказала, что, может, это кролик, но он все равно заторопился вниз. — Она устало покачала головой. — Не знаю, так ли это на самом деле. Может, только показалось.

Барт кивнул и пошел к коротковолновому передатчику. Кристина откинулась на спинку кресла и прикрыла глаза. У нее начало все болеть, и мозг ее барахтался в вязкой трясине ужаса и боли. Она слышала, как Барт кому-то передавал ее историю, но голос его звучал невнятно, как сквозь сон. Потом он легко коснулся ее плеча, и она, взглянув, увидела его взволнованное лицо, полное противоречивых чувств.

— Главный лесничий встретится со мной в Стоун Хаусе, — сказал он. — Мне нужно ехать, так как я знаю пещеру и могу найти Альварадо быстрее всех.

Ее голос прозвучал вяло.

— Торопиться некуда. Он мертв.

— Нет, нам надо удостовериться… еще есть шанс.

Кристина безнадежно покачала головой, но сказала:

— Я понимаю.

— Мне не хочется оставлять тебя, Кристина, но думаю, тебе надо съездить в больницу на рентген, один из лесничих отвезет тебя. — Он вновь обернулся к радиопередатчику.