Онлайн книга «Сумочка»
|
– А как насчет того, что находится ниже пояса во всей этой истории? У Майи навязчивая идея насчет секса, особенно когда речь идет о других людях. – Как обычно. – Лучше, чем с Марком? – Нет. Обычно. Не отстает. – В чем тогда смысл? – Во всем остальном. Майя не понимает. В отличие от меня. Находясь в галерее, я часами слушаю второе действие второго акта оперы «Таис». И не спускаю глаз с телефона. Музыка оживляет ощущения, пережитые на балконе дома на улице Турнель: кофе, «Аби руж», руки Ральфа, обещание увидеться снова. Улыбаюсь помимо собственной воли. Чуть не плачу. Необъяснимо. Никаких обещаний не было. Телефон молчит. Я запрещаю себе звонить. И отправляюсь в магазин, чтобы купить себе кружевное белье: стринги и бюстгальтер. Розовое. В крайнем случае порадую Марка. Я должна позвонить. Нет, он должен. Я? Он? Мы на этот счет не условились. Может, он ждет моего звонка. Даже не пришел за своей картиной. А если она ему больше не нужна? Я уже была готова вернуться к рассудку, избавиться от томления мидинетки и позвонить, чтобы узнать, когда он намеревается забрать своих ангелочков, но в это время на мобильном высветился его номер. – Hi, there… [43] – Неу… [44] И ничего больше. Тишина. С обеих сторон чувствуется неловкость. Спрятавшись за щитом своих профессиональных обязанностей, я делаю первый шаг. – Что насчет картины? Ральф смеется: – Ах да, картина… Еще ни в одном «да» за всю мою жизнь мне столь явно не слышалось «Черт возьми!». – Риск картину! It's a done deal. [45] Увидимся в двенадцать… Фраза не заключает в себе ни императива, ни вопроса. Увидимся в двенадцать. Точка. Где? – В студии. – Позавтракаем потом? – У меня мало времени… В постановке кое– что поменяли. Я должен вернуться к двум часам. Значит, не позавтракаем. – See you there! [46] Повесил трубку. Надо же, какая самоуверенность! Можно подумать, что роль переходит в его личную жизнь, или, наоборот, он так хорош в этой роли, потому что таков по сути. Обольстительный мачо. Чувственный диктатор. Дон Жуан собственной персоной покидает сцену и выходит на волю. И это работает! С неожиданно легким сердцем я, непонятно отчего, порхаю по галерее, убивая тот час, что отделяет меня от свидания. В туалете подвергаю себя драконовскому осмотру, заштукатуривая все, что только можно замазать с помощью косметики. Потом нахожу, что у меня вид старой куклы, и стираю нанесенный с таким усердием макияж, оставив лишь немного пудры, чуть– чуть розовых румян и прозрачного блеска для губ. Мое лицо больше не выносит гламура. Во всяком случае, не среди бела дня. Включаю автоответчик, сигнализацию, закрываю галерею и бодрым шагом семилетней девчушки направляюсь в сторону Бастилии. Вовсе не для того, чтобы позавтракать или выпить чашку кофе. Без какой– либо иной причины, кроме как броситься в пасть волку, не являющемуся моим мужем. Невероятное ощущение. Преодолев собственную цензуру, я будто повзрослела. * * * Второй раунд с Ральфом оказался более содержательным. Во– первых, он открыл мне дверь в черном шелковом пеньюаре. Во– вторых, даже не поздоровавшись, – впрочем, он сделал это по телефону, – он жадно завладел моими губами, носом, ресницами… – Ве11е figlia dell'amore! [47] Влажными губами Ральф шепчет мне на ухо слова, доносящиеся из динамиков музыкального центра: – Schiavo son de'vezzi tuoi… [48] Растягивает слова. Итальянский заставляет меня трепетать. Его рот. Тише продолжает: – Con un detto sol tu puoi… [49] Тише. Еще тише. Прочь от избитых путей. – Le mie pene consolar… [50] Представить невозможно, какое это блаженство, когда тебя щекочут языком между пальцами ног. Новая эрогенная зона на большом пальце. Моя рука ползет по его животу вниз. – vieni et senti del mio cor… [51] Я сдаюсь. – Il frequente… Palpitar. [52] Да. Секс как единственный способ самовыражения. Половые выделения вместо росписи. Чистокровная лошадь под седлом жокея. Пересекает финишную отметку. Смесь силы и благородства. Мне это нравится. Я не думаю о Марке. Не думаю о Ральфе. И тем более о Верди. Я думаю о себе. О себе. Победительнице. Когда все заканчивается, Ральф приносит мне стакан сока. В другой руке держит что– то, а после с нежностью кладет мне на живот: – Возьмите, Клео, я купил вам цветок! Меня захлестывает волна нежности, он наклоняется и целует меня в подмышку. Оба улыбаемся. Сжимаем руки, и он подносит мою ладонь к губам. Снова улыбаемся. – I got to go. [53] Он исчезает в ванной комнате, выходит оттуда одетый и еще мокрый. Я любуюсь лежащим на моем животе розовым бальзамином в крошечном горшочке. Такая хрупкость после столь неистовых перипетий. Ральф льет на него немного минеральной воды и промокает пальцем капельку, смешанную с землей, которая остается на моей коже. – Чао, Джильда! Когда будете уходить, просто захлопните дверь! Улетел. Риголетто тоже замолчал. Невыносимая тишина. Отсутствие Ральфа, который заполнял собой пространство, для меня болезненно. Я принимаю душ и убегаю. * * * – Теперь ты разводишь растения? Марк возникает передо мной, словно статуя Командора. Я не заметила, как он подошел. – Правда, забавный? Я купила его… на распродаже у набережной. |