Книга Милые женушки, страница 27 – Эбби Дрейк

Если Бриджет не увидится с Люком сейчас, то следующего шанса у нее может не быть до августа. К августу она уже может умереть.

Есть вещи и похуже, подумала она, чем сидеть дома и ждать телефонного звонка, потому что Эйми дала Люку номер домашнего телефона, а не номер ее мобильного.

Вещи похуже – например химиотерапия, которую она начнет завтра. Бриджет решила, что раз уж она все равно не поехала во Францию, то надо покончить с ней. Откуда она знала, что лечение назначат так скоро? Вот что она получила, обратившись в больницу Нью-Фоллса, а не в Нью-Йорке, потому что подумала, что теперь все и так все узнают, так что можно сэкономить деньги на билет на поезд и время.

Итак, Бриджет начнет завтра, а пока она ждала звонка от Люка. Она будет занята, перешивая пуговицы на своем льняном блейзере цвета лаванды, и ловкое движение пальцев будет ей напоминанием о том, что когда-то, прежде чем стать снобом, она была самостоятельным человеком.

Ей не пришлось бы перешивать пуговицы на груди, если бы ее грудь не стала больше задницы, когда она набирала вес, а это происходило всякий раз, как вторгалась реальность и она пыталась отгородиться от нее шоколадом. Может быть, после химиотерапии грудь уменьшится. Может, у доктора Грегга теперь, когда Кэролайн удовлетворена на какое-то время, найдется свободная минутка.

Часы пробили три.

Дважды зазвонил телефон.

Телефон.

Телефон!

Иголка упала; Бриджет почувствовала, как у нее подскочило давление. Она схватила трубку, сначала неправильно, потом как надо и нажала кнопку для разговора.

– Алло? Алло? – О Боже, зачем она сказала это дважды?

– Бриджет? Это ты? Это Лорен.

Бриджет не виделась с подругой с похорон Винсента, не говорила с ней с тех пор, как Дана рассказала ей о его гигантском члене.

– Повесь трубку, – потребовала Бриджет. – Позвони на мой мобильный.

– Но я только хотела…

Щелк.

Несмотря на то что она ждала звонка, Бриджет все же не хотела, если Люк позвонит, нажать не ту кнопку и вместо того, чтобы переключиться на другую линию, навсегда вычеркнуть его из своей жизни.

Зазвонил ее сотовый.

– Извини, – сказала она Лорен, – просто Эйми ждет звонка на домашний телефон. – Она быстро объяснила, что девочка уже дома, что она сэкономила им деньги на путешествии через океан. – Кстати, о детях, – добавила она, – слышала, ты снова бабушка.

Лорен сказала, что да, но ее волнует психическое состояние Дори, хотя сейчас важнее всего была ситуация с Кэролайн. Она рассказала Бриджет о разорванной помолвке.

– Я только что говорила с Кэролайн. Она просто раздавлена. Джеку необходимо убедить Ли изменить свое решение, и, что самое важное, это нужно сделать до праздника.

– И что ты предложила?

– Ленч, разумеется. Завтра. В клубе. Ей нужна поддержка, Бриджет. Ты придешь?

– Вообще-то, – сказала Бриджет, – нет.

– Ты не придешь на ленч? – спросила Лорен.

Бриджет посмотрела на телефон, молясь, чтобы он зазвонил.

– Я не могу, – ответила она. – Люди, которые привезли Эйми, хотели погулять с нами в городе. – Наверное, она не будет рассказывать всем о раке или о химиотерапии. Может, она сделает это, когда у нее начнут выпадать волосы. Или после того, как позвонит Люк, не важно, что сначала.

Лорен замолчала, словно оценивая услышанное.

– Что ж, – неторопливо сказала она, – нам будет тебя не хватать.

«Так же, как тебя не хватало на нашем последнем ленче с Китти», – могла бы добавить Бриджет, если бы хотела поспорить, но она не хотела.

Вместо этого она извинилась и попрощалась, а потом снова принялась за свое шитье, бросая взгляды на телефон.

Элиз ждала Китти, сидя на виниловом стуле, который когда-то, наверное, был белым и стоял на подвесном балконе у Китти, около ее входной двери.

Дана хотела просто подбросить Китти, но когда она увидела ее дочь, ей стало любопытно. Она вышла из машины.

– Тебе надо быть полегче на поворотах, мама, – сказала Элиз, распутывая свои длинные ноги и, поднявшись, становясь выше матери на целую голову. Она сняла свои солнечные очки, потом мягкую шляпу свободного кроя и тряхнула копной огненно-рыжих волос.

Китти открыла дверь, и все трое вошли.

– Не знала, что тебе известно, где я живу, – сказала Китти, бросая ключи на столешницу в кухне, рядом с кофеваркой «Крупс», которая, казалось, лишилась своего континентального лоска, стоя на поношенной «Формике».

– Какое жалкое место, – заметила Элиз, и ее тон выражал скорее удивление, чем осуждение.

– Скажи это своему отцу, – ответила Китти, и дочь поморщилась. Они с Винсентом были близки, Дана слышала об этом от Лорен, Кэролайн, а может быть, еще от какого-то знакомого. – Я бы предложила тебе кофе, но дешевого не будет в продаже до следующей недели.

– Видишь? – сказала Элиз Дане. – И она еще удивляется, почему я не навещаю ее.

– Ну уж не поэтому, – сказала Китти, снимая куртку и усаживаясь на диван. – И вообще, а чего ты ждешь, с порога нападая на меня со своими упреками?

– Знаешь ли, полиция рыщет по всему городу, допрашивает всех, где они были в то утро, когда папу убили. – Она произнесла слова «папа» и «убили» так, словно ей при этом было больно говорить.

Дана оперлась на столешницу и стала изучать красавицу. «Титьки и все такое», как сказал Сэм о календаре с Элиз. Ей стало интересно, какое должно быть самообладание у молодой девушки, чтобы сделать такое, раздеться донага, если ее растили в таком месте, в такой семье, такой защищенной, такой закрытой.

– Под «допрашивает всех», – сказала Китти, – я так полагаю, ты подразумеваешь Иоланду.

– Хотя бы. Она ходила в полицейский участок делать заявление.

Интересно, туда ли направлялась Иоланда, когда Дана видела ее сегодня утром?

– Но не только Иоланду. Они терроризируют всех в Нью-Фоллс. Всех твоих подруг, мама. Они превращают смерть папы в фарс.

Боль снова отдалась, на сей раз «смерть» и «папа» она произнесла вместе.

– Во-первых, моя дорогая дочь, если ты еще не заметила, я больше не живу в Нью-Фоллсе, так что какая мне разница? Во-вторых, уверена, что тех немногочисленных друзей, которые у меня еще остались, не сильно обеспокоит приложить дополнительные усилия. Я уверена, что они хотят, чтобы дело раскрыли. Потому что они знают, что я не убивала вашего отца.

Взгляд Элиз был радиоактивным.

– Видимо, – продолжила Китти, – ты в это не веришь.

Девушка вернула очки назад на нос, искусно сформированный природой, а не медициной.