Онлайн книга «Директива - уничтожить»
|
Горшков молча согласился с ним и застучал тонкими пальцами по клавиатуре. – Тебе распечатать? – спросил он не оборачиваясь. – Нет, я запомню. – Так… Вот этот звонок. – Горшков указал рукой на экран монитора. – А у тебя есть доступ к файлам МВД и ФСБ? – Доступ? – Улыбнувшись, Горшков ответил с присущим ему юмором: – Есть такой пункт, который называется Зональным информационным центром. Он связан информационным кабелем из оптических волокон со следственным управлением, управлением ГАИ, муниципальными округами и Управлением по борьбе с организованной преступностью. Фрагментарная связь. В ЗИЦе нет кодов, доступ практически свободный. – Им наплевать на секретность? – Отнюдь нет. Просто сколько-нибудь секретные сведения по компьютерным каналам не передаются. Если необходима какая-то информация, сотрудники того или иного органа приезжают в Зональный центр и подают письменный запрос. Отличная защита от взломов. Андрей промолчал. На экране он прочитал: «Герман, по-моему, ложная тревога. Ты все же покрутись у дома Никишиных». В верхнем правом углу экрана стояла дата, и ниже: «Розен Герман Александрович Москва, ул. Южно-Портовая, 22б, кв. 11 тел.: 350-10-01». Горшков обратил внимание Андрея на информацию об автомобиле Розена. – «Девятка» цвета «мокрый асфальт», номер Г-344-ВМ. – А с кем разговаривал этот Розен? Горшков пожал острыми плечами. – Не знаю. Могу только сказать, что звонок был из Самарской области. – Так, понятно. Что еще интересного ты можешь сообщить мне? – Пожалуй, это все. – Я почему-то не верю тебе. Давай вместе прогуляемся по просторам базы данных. Какие сообщения легли на стол Дробова за последние день-два?.. Ну, Вован, у нас мало времени. – Не знаю, заинтересует ли это тебя. В общем, я готовил одно сообщение. Я могу вывести информативную часть. – Выводи. И Дробов проявил интерес к нему? – Не знаю, его реакции я не видел. Я просто положил ему на стол бумагу, и все. Потом ушел. – Хорошо, выводи, я тоже посмотрю. Андрей, прочитав запись еще одного телефонного разговора, спросил: – А как ты определяешь, что нужно Дробову, а что нет? – У меня есть список ключевых слов, по которым идет автоматический поиск в режиме радиоперехвата. Этот список составил лично генерал. – Распечатай его. Горшков занес руку над клавиатурой и нерешительно посмотрел на Андрея. Тот, в свою очередь, бросил взгляд на часы. – У нас всего пять-шесть минут. Пока идет распечатка, подумай, что будешь говорить Дробову. Советую обратить внимание на следующее. Тебе не следует распространяться о том, что ты выдал мне столько секретной информации. Иначе ты никогда не выйдешь из этого дома. Ты будешь героем, когда скажешь, что молчал даже после побоев. – Что ты имеешь в виду? – неуверенно спросил Горшков. Андрей пожал плечами: «Разве и так непонятно?» – Это нужно не только мне, – произнес он. – В первую очередь это необходимо тебе. Ты же не хочешь закончить свою жизнь прямо сегодня? – Нет. – Вот и отлично. У тебя есть шкурка? – Что? – Крупная наждачная шкурка. – Есть… – В голове Горшкова пронеслась смутная догадка. – В кладовке. На верхней полке. Через полминуты Андрей стоял напротив Горшкова, держа в руке кусок крупной наждачки. Вован побледнел, но, похоже, Андрей предлагал самый приемлемый вариант. Он дал Андрею приложить шкурку к левой стороне лица, и почти тут же жгучая боль перекосила его лицо: Андрей, нажимая, резко опустил руку. Большая часть левой половины лица Горшкова превратилась в серо-красную кровоточащую массу, будто Вована провезли лицом по асфальту. Приглядевшись, Андрей привел в такое же состояние правую половину лба Горшкова и часть подбородка. – Отлично, Вован, теперь ты герой. Не забудь, что ты ничего мне не сказал. – Андрей сложил распечатку кодовых слов и спрятал ее в карман. – Если мне что-то понадобится еще, не беспокойся, я позвоню тебе. Взяв с тумбочки полиэтиленовый пакет с одеждой, он быстро вышел из квартиры. Забывшись, Горшков устало провел ладонью по лицу. Скользкая сукровица попала в глаз, и его невероятно зажгло. Когда он предстал перед Ивановым, вид у него был ужасный: с кровяной маской, со страдающими красными глазами. Особенное сочувствие вызывал правый глаз, на котором полопались все сосуды, и Иванову захотелось дополнительно со всей силы заехать по нему кулаком. Горшков был дважды напуган за этот вечер; когда он начал отходить от первого испуга, то его непогрешимые мозги дали сбой. Это он понял только сейчас, глядя на Иванова красными глазами. Кто-кто, а Горшков-то знал, кто ведет в ФСБ дело Никишина, знал об этом человеке достаточно. Эти сведения могли бы так или иначе пригодиться Андрею Фролову, который, будучи у края бездны, подвел к обрыву его, Горшкова. «Как же так, – думал он, глядя на точную копию Эрнста Рема, – ведь Андрей спросил меня: «Ты знаешь, кто ведет дело Никишина?», а я… Что ответил я? А… Я сказал: «Не знаю, был только один радиоперехват». В тот момент я совсем не соображал. Я пришел в себя только через несколько минут». Горшков продолжал смотреть на Иванова, но оправдывался мысленно перед Андреем. А что, если… И ему стало страшно в третий раз. * * * Еще до армии Антон звонил по этому телефону всего несколько раз. Запоминался он очень легко и принадлежал его тренеру по самбо Игнатьеву Станиславу Ефимовичу. Ехать к Игнатьеву, который жил на Сокольническом валу, Антон не собирался, ему нужна была короткая информация, которую тренер мог дать и по телефону. У Антона было еще несколько людей, которые могли бы помочь ему, но он остановил выбор на Игнатьеве. Набирая номер, он почти не отрывал пальца от диска: 269-00-00. После третьего гудка трубку сняли. Антон проглотил ком, внезапно подступивший к горлу. Осевшим голосом он тихо спросил: – Ефимыч? – Да, кто это? – Привет, Ефимыч. Это Антон Никишин. – Антон?! Антон, сукин ты сын! А ну заходи. Ты рядом? Антон улыбнулся, представив себе лысую голову тренера и длинную прядь у левого уха, которую тот старательно зачесывал на голое место; представил его вечно прищуренные глаза и сломанный нос. – Извини, Ефимыч, не могу. Если слышал что-то обо мне, то поймешь. |