Онлайн книга «Интимная жизнь моей тетушки»
|
Прогулка помогла. Я стравила пар. Хорошо еще, что ни у кого не возникло желания ограбить меня. Я бы голыми руками разорвала негодяя на мелкие куски. Когда пришла домой, Френсиса еще не было. Позвонила ему в контору. Он еще работал. – Как коктейли? – спросил он, думая о другом. – Очень крепкие. Она выпила два и потребовала третий. Ты придешь поздно? – Думаю, около двенадцати. Ты ложись спать, Дилис, и вот что еще… От его тона у меня дернулось сердце. «Что?» – Не забудь выпить побольше воды. – Рассмеялся и положил трубку. Я покружила по гостиной. Наполнила ванну. Попыталась не думать. Съела яблоко. Включила телевизор. Выключила телевизор. Вновь налила ванну, потому что вода остыла. Твердила себе, что все хорошо, все отлично. Лицо и семейная жизнь спасены. Я вела себя глупо, ничего больше. Я разделась и уже собралась лечь в ванну, когда зазвонил мобильник. У меня подогнулись колени. Вероятно, кто-то неправильно набрал номер. Мобильник я приобрела лишь на случай чрезвычайных обстоятельств. Но едва ли он мог принести хоть какую-то пользу, потому что я постоянно забывала его включить, на что мне любили указывать мои сыновья. Но сейчас он был включен и звонил. Сердце вновь гулко забилось. Нет. Не может быть. Но я нажала на кнопку с зеленой трубкой и услышала его голос, Мэттью Тодда. – Это Мэттью. – Я не знала, что делать. – Просто хотел вас поблагодарить. – Я вдруг потеряла дар речи, будто кто-то с размаху ударил меня в солнечное сплетение. Так что я лишь смогла выдавить из себя: – Алло? Правда, прозвучало оно как «оу». Он решил уточнить, не ошибся ли номером. – Дилис? Вторая попытка удалась мне лучше: – Алло. – Я села на холодный бортик ванны, обнаженная, как состарившаяся модель Боттичелли, и прислушалась. Большего сделать не могла. Он повторил, что звонит, чтобы поблагодарить меня, я подумала, что это всего лишь предлог, поскольку часы пробили десять. – Я рада, что выставка вам понравилась, – ответила я. – Нам понравилось. – Голос у него явно напряженный. – Это хорошо. Он поблагодарил меня и за то, что я не оставила без внимания его увлечение Индией, признался, что выставка оживила многие дорогие сердцу воспоминания. Помолчал, потом добавил, что ему было приятно вновь увидеться со мной. – Да, – ответила я, не собираясь делать встречный шаг. Вновь возникла пауза. «Не произноси ни слова, – приказала я себе. – Не заполняй эту пропасть». – Ну, тогда… – Это было прощание. – О! – воскликнула я. – Я же забыла отдать вам то, ради чего вы приходили. Если он запнулся, то на мгновение. – Что именно? – Ваш носовой платок. На этот раз он молчал дольше. – Что вы сейчас делаете? Откровенно говоря, как часто судьба выбирает для такого вопроса идеальный момент? – Собираюсь принять ванну. Можно сказать, одной ногой уже в воде. Очередная пауза, потом: – Ага. Мне показалось, что из трубки донесся шум проезжающего автобуса. – Где вы? – спросила я. – На углу Питсбург-стрит и… э… Пребенд-плейс. Теперь пришла моя очередь говорить: «Ага», – тогда как сердце билось все чаще и чаще. – Так это же совсем рядом. – Я знаю. Наступил решающий момент. Момент, когда я еще могла дать задний ход. Но естественно, не дала. – Ты один? – Да. А ты? – Я сейчас приду. Дай мне десять минут. Я только оденусь. А потом я это услышала. Точнее, едва расслышала. Но очень четко. Как первое ку-ку по весне. Безусловно, безусловно, я услышала то, что хотела услышать. – А тебе это надо? – спросил он. – Жаклин?.. – Моя бывшая… или почти бывшая… – Она так не думает? – Нет… – Вы живете вместе? – На данный момент… – Понятно. – А ты… твой муж? – Давай не будем касаться… и этого? – Хорошо. – Может, что-нибудь выпьем? – Нет… давай пройдемся к Хаммерсмиту. Погуляем у реки. Поговорим. Когда твой?.. – У меня есть час. – Полагаю, это как… – Полагаю, что да. – Ты?.. – Никогда. А ты? – Нет. – Все начинается с первого раза. – Да. Выговор у него отличался от Френсиса. И даже это, уж прости меня Господи, возбуждало. Опасно, глупо… и эти слова вертелись в голове. Такое счастье – самое ужасное. Запретное счастье, которого нельзя избежать, как бы ты ни старалась. Ты смеешься, ты шагаешь в молчании, ты соприкасаешься с ним, отстраняешься, снова соприкасаешься, в голове и теле гремят взрывы, ты думаешь, что готова отдать все, лишь бы эти мгновения длились вечно. Это последняя толика невинности, когда вы оба так переполнены нежностью, что боитесь прикоснуться друг к другу. Вспоминаете короткую общую историю, когда кто впервые это понял, по каким признакам? Находите тайники, которые еще не готовы к тому, чтобы их нашли, но их тем не менее раскрывают. Тут же устанавливаются правила игры. Он не спрашивает о твоих детях, ты не спрашиваешь о его подружке. Вы живете одним днем. Нет прошлого, нет будущего. Только настоящее. Ты показываешь себя с самой лучшей стороны, он отвечает тебе тем же. Такое ощущение, что ты попала в рекламный ролик, где всегда сияет солнце. И наступает момент, когда вы оба останавливаетесь, чтобы посмотреть на реку, вроде бы даже смотрите, потом поворачиваетесь друг к другу, встречаетесь взглядом и целуетесь. И все. Тайное становится явным. Отступать уже поздно. Вы оба находите оправдания. Ты говоришь, что никогда такого не искала. И действительно, ты не понимаешь, что произошло с тобой, вы снова целуетесь и идете дальше обнявшись, и тебя так и подмывает сказать, что ты безмерно счастлива. Наконец приходит время прощаться, тайком, за углом, подальше от света уличного фонаря, и прощание возбуждает еще больше, пока до тебя вдруг не доходит, что эти прятки – не детская игра, но очень даже взрослая, настолько взрослая, что имеет свое название: прелюбодеяние. Но ты отгоняешь эти мысли, договариваешься о скорой встрече, прекрасно понимая, чем она завершится, что пугающе эротично да и просто пугающе. И какое облегчение испытываешь ты, оставшись одна, чтобы насладиться пережитым, обдумать прошедшее, заглянуть чуть вперед. Но вот ты поднимаешься по лестнице, открываешь знакомую дверь и входишь в свой дом, который перестал быть светлым и уютным, но стал мрачным и недоброжелательным, потому что ты изменила его навсегда. И пути назад нет. Этот светло-серый ковер, эти картины, эти цветы, это зеркало, которое ты выбирала с мужем… все теперь бессмысленно. Ты поднимаешься на второй этаж, зная все это, и однако ты что-то напеваешь себе под нос, потому что счастлива. Это безумие, но оно неизбежно, как чихание после того, как перец попадает в ноздри. Твой счастливый дом. И ты только что подложила под него бомбу. |