Книга Одинокая звезда, страница 142 – Ирина Касаткина

– Нет, вы покажите, где у меня неправильно! – возмущался он. – Дайте мне мою работу – я докажу, что все решил верно!

Но никто ему ничего, конечно, не дал.

– Если каждому из тысяч тестировавшихся мы будем объяснять его ошибки, то больше ни на что времени не останется, – объяснили ему, – так что иди, дружок, и не мешай занятым людям. Учиться надо хорошо!

– Да ты радуйся, что получил положительные оценки, – утешала его Лена. – Ведь ты, считай, поступил. Осталось только диктант написать.

– Тебе легко рассуждать – у тебя пятерки, а у меня трояки, – не соглашался Дима. – Меня такой расклад не устраивает. Все равно буду вступительные сдавать. Может, хоть на четверки вытяну.

Лена полагала, что, получив пятерку на тестировании, она может совсем не сдавать экзамен в институте – ведь ей светила золотая медаль. Но Ольга ее разочаровала.

– Ученый совет решил проверять результаты тестов, – сообщила она. – Слишком много разных слухов ходит по городу. А поскольку это пока эксперимент, каждый вуз вправе принимать сертификаты или не принимать. Наши решили предложить абитуриентам с высокими баллами на выбор – или сдавать экзамен, или протестироваться по тем же заданиям еще раз. А низкие баллы вообще не будут засчитывать. И педуниверситет тоже решил делать такую проверку. Значит, нет дыма без огня.

– А я вам что говорил, Ольга Дмитриевна? – напомнил ей Дима. – Ребята рассказывают: еще до экзамена все шесть вариантов были известны. Всем, кто в металлургическом ходил на подкурсы, предлагали: пятьсот долларов – и все дела. Некоторые соглашались. А кое-кому прямо на тестировании дали варианты с готовыми ответами – обведенными кружком.

– Господи, какая мерзость! – расстроилась Ольга. – И как только люди не боятся? Ведь за это тюрьма! Может, это все же неправда?

– Может, и неправда, – согласился Дима. – А может, и правда. Вы же сами говорите – дыма без огня не бывает.

– Ну, что вы решили? – спросила Ольга Лену, когда он ушел. – Был разговор? Понимаешь, о чем я?

– Понимаю. Мамочка, мы решили последовать твоему совету. До августа ничего такого – только целоваться. И не слишком часто, чтобы не расстраиваться, – а то Диме бывает трудно остановиться.

– Ну и как тебе… его поцелуи? Не так, как с Геной?

– Ой, что ты! Ничего общего! С Геной – теперь даже противно вспомнить. А с Димой… когда он меня целует, у меня в груди так горячо-горячо становится. Кажется, сейчас умру от счастья. И у него глаза делаются такие… яркие, горячие. Мамочка, как хорошо любить! Лучше ничего нет на свете. Расскажи мне еще что-нибудь про папу – как вы были вместе, как любили друг друга.

– Про папу? Что же тебе еще рассказать? Я ведь почти обо всем тебе рассказала. Вот помню, он иногда хитро так спрашивал: «А кто мне покажет, как Оля любит своего Серго?»

– И ты что?

– Ну, я, конечно, кидалась ему на шею и начинала его обцеловывать. Потом сама спрашивала: «А кто мне покажет, как Серго любит свою Олю?». А у самой внутри все замирало.

Что тут начиналось! – неописуемое. Просто, извержение вулкана – и я в его центре.

Они сидели на ковре и смотрели на портрет Серго. И он молча улыбался им. Помявшись, Лена наклонилась к Ольге и спросила стеснительно:

– Мама, а правда, что в первый раз… очень больно? Девчонки говорят – ужас!

– Терпимо! – засмеялась Ольга. – Если очень любишь, вполне терпимо. Все зависит от его опыта.

«Господи, что я говорю! – ужаснулась она, заметив в глазах дочери смятение. – Какой у этого мальчика может быть опыт? Эх, сюда бы в советчики Серго. Вот кому опыта было не занимать. Там… в своей солнечной Грузии они с юных лет… опыта набираются».

– Все у вас будет прекрасно, – поспешила она успокоить дочку. – Не думай ни о чем плохом. Природа вам все подскажет.

Хотя сама не была в этом уверена.

Маринка получила на тестировании обе четверки. Это было очень даже неплохо. Ведь абсолютное большинство школьников с заданиями не справилось. В списках результатов тестирования, вывешенных в коридорах вузов, преобладали двоечные и троечные баллы.

Маринка писала тесты в одной аудитории с Димой – правда, за разными столами. Он сидел впереди, и Маринка время от времени любовались его затылком. После тестирования она не выдержав, подошла к нему.

– Все решил? – как можно безразличнее спросила она.

– Да вроде все, – ответил он, – только не знаю, правильно ли. Кое-где сомневаюсь.

– Напиши, что тебе попалось. Я проверю.

– Не надо, мне Лена проверит. Ну как ты поживаешь? Как у тебя с тем парнем?

– Нормально. Слушай, Дим, ты тогда придумал музыку? К той песне про лето – помнишь?

– Да, конечно! В тот же день. Я ее в Москве на радиостудии спел, им так понравилось! Правда, предложения они мне сделали какие-то… дикие. Но песня произвела впечатление. А песенка про щенка была нашим гимном. Я за нее на елке в Кремле плюшевого щенка получил. Лене подарил. Хотя, по справедливости, надо было бы тебе.

– Ничего, пусть он у нее живет. Дима, как мне хочется послушать песню про лето! У Стаса плеер есть, чтобы сразу, когда поют, записывать. Можно, я к тебе когда-нибудь приду, и ты споешь ее под гитару, а я запишу? Я Стасу обещала дать послушать песни на мои слова.

Маринка все наврала. Со Стасом она давно порвала, и никакого плеера у нее, конечно, не было. Но ей безумно хотелось побывать еще раз в его комнате, посидеть рядом с ним на их диване. Хоть час счастья – неужели она не имеет на это права? Скажет потом, что плеер сломался.

И Дима купился. Он сразу поверил ей и про Стаса, и про плеер – ему так хотелось, чтобы у Маринки в личном плане все наладилось.

– Конечно, приходи, – согласился он. – Можешь, если хочешь, с ним приходить. Я Лену позову, познакомимся.

– Нет, это неудобно, – возразила Маринка. Только Лены ей не хватало. – Он не согласится. Знаешь, я ему про нас с тобой рассказала, и он будет ревновать. Лучше я одна приду. Я ненадолго. Запишу и уйду.

– Ну как хочешь. Можешь завтра прийти. Нет, завтра мы с Леной идем на кафедру информатики. Приходи послезавтра. Часика в четыре. Я спою, ты запишешь, а потом я тебя провожу до вашего дома. Ты пойдешь к себе, а я к Лене.

Через слово у него – Лена, Лена, Лена! – расстроилась Маринка. Боже, какая мука! Но надо терпеть. Зато хоть побываю еще раз там, где я была так счастлива. Смотреть на него, слушать, как он поет, видеть его пальцы, перебирающие струны, – такое наслаждение! Могу я себе хоть изредка это позволить? Не все же одной Ленке.

Когда через день, стоя у знакомой двери, она нажимала на кнопку звонка, у нее подкашивались от волнения коленки. Дома Маринка не стала пить никаких таблеток, чтобы не быть заторможенной, – ведь тогда она не почувствует, не испытает всего счастья в полной мере. Она хотела надеть свою самую прозрачную и открытую блузку, но потом передумала.