Онлайн книга «Одинокая звезда»
|
– Ой, я не могу больше этого слышать! Давай сразу после вы-пуск-ного подадим заявление в загс? Может, хоть тогда он уймется? – Дима, какое заявление? Мне в июне только семнадцать исполнится. Кто у меня его примет? – А давай… как Шурка с Шурочкой. Последуем их примеру. Тогда точно зарегистрируют. – Дима! Мы же договорились. – Ну давай я фиктивную справку сделаю. Мне тетка какую хочешь напишет. А потом можно будет сказать… что не получилось. – Это та, которая Саше с Ирой помогла? Нет, спасибо, не надо. Никаких фиктивных справок. Давай отложим все эти разговоры до лучших времен. Поступим в институт, тогда решим. – Хочу вас обрадовать, – сообщила им Ольга, когда, они зашли на кухню перекусить. – Медалисты сдавать вступительный экзамен у нас не будут. Кафедра решила ограничиться собеседованием. Правда, в какой форме оно будет проводиться, пока не знаю. Но, конечно, это не экзамен. Так что, Елена, получай медаль и можешь считать себя студенткой. А тебе, Дима, надо готовиться к тяжелому испытанию. Кстати, как у тебя с русским языком? Русисты намерены в этом году закручивать гайки – им до смерти надоела ваша безграмотность. Сказали, что за десять ошибок будут ставить двойку. – Возможно, – туманно изрек Дима. – Что возможно? Все? – М-м-м, как вам сказать, Ольга Дмитриевна? С русским языком у меня отношения… скажем так – непростые. Есть в чем совершенствоваться, что, кстати, совсем неплохо. Ведь если человеку не в чем совершенствоваться, значит, ему прямая дорога в рай. А я еще хочу пожить. – Ты нам голову не морочь! Философ! Говори прямо: сделаешь десять ошибок на трех страницах или нет? – Все зависит от обстоятельств. А обстоятельства зависят от меня. Просто замкнутый круг какой-то. Но я человек способный. На многое. – Значит, так, Дмитрий Сергеевич! – Лена строго посмотрела на него. – С сегодняшнего дня будешь писать под мою диктовку ежедневно по три страницы. Диктанты берем из сборника – у меня он есть. Потом ты сам проверяешь написанное и находишь свои ошибки. Затем проверяю я. Иначе слишком велика вероятность, что ты на диктанте пролетишь. А в важном деле лучше не рисковать. – Слушаю и повинуюсь, – покорно склонил голову Дима. – Чего еще желает моя белая госпожа? Верный раб к ее услугам. – Пусть верный раб отправляется домой – наверно, Наталья Николаевна заждалась. Позвонил бы ей, сказал, что мы вернулись. Когда он ушел, Лена рассказала матери о происшествии в походе. – Значит, если бы не Гена, у вас бы все произошло? – помолчав, спросила Ольга. – Да, мамочка, – потупилась Лена. – Дима настаивал, и я согласилась. Но когда услышала Генину угрозу, поняла, что он устроит такой тарарам! Всем отравит отдых. И решила не рисковать. – Как же Дима согласился с твоим решением? – Сказала ему, что момент неподходящий. Он подумал… ну, сама понимаешь, что. Но не поверил и очень обиделся. Но я не стала ему перед костром ничего объяснять – иначе он перевернул бы весь лагерь. А сегодня все рассказала. Откуда Гена узнал про август – не представляю. Хочу сама у него спросить. Как ты думаешь, стоит? – Спросить, конечно, можешь – только, полагаю, он не скажет. Подслушать он не мог? – Подслушать? Знаешь, это мне в голову не пришло. Наверно, подслушал – когда мы в Театральном саду с Димой обо всем договаривались. Там еще за скамейкой кусты росли – вполне мог в них спрятаться. Только… неужели Гена на такое способен? – Думаю, он от отчаяния способен на все. – Мамочка, я хочу с ним поговорить. По-хорошему. Ну сколько это может продолжаться? Неужели нельзя остаться друзьями? – Попробуй. Но сначала попытайся поставить себя на его место. Представь: ты с детства безумно любила кого-то, все для него делала, без него не мыслила своей жизни. И вот появляется другая и уводит его. Как бы ты себя повела? – Изревелась бы вся. – И все? – А что еще можно сделать? Что бы я ни сделала, он ведь все равно не полюбил бы меня. – Да, пожалуй, я выбрала неудачное сравнение. Вы с Геной разные люди. Ну, что ж, поговори с ним, попробуй. Хоть выяснишь, что он намерен делать дальше. Может, проговорится. С трудом преодолевая себя, Лена пошла на пятый этаж. Ноги никак не хотели туда идти – приходилось прилагать усилия, чтобы переставлять их со ступеньки на ступеньку. На ее звонок дверь открыли близнецы. Увидев Лену, они запрыгали от радости и заорали: – Гена, Гена, это Лена! Лена пришла! Она пришла, пришла! – Пошли вон! – погнал их Гена. Он встал на пороге, преградив ей дорогу. – Зачем явилась? – Может, ты меня впустишь? – Лена с трудом сдерживала желание повернуться и уйти. – Или сам выйдешь? Так и будем разговаривать через порог? – Пока ты путаешься с этим подонком, мне не о чем с тобой говорить. – Гена, он не подонок и я с ним не путаюсь. За что ты меня оскорбляешь? Что я сделала тебе плохого? Мы ведь всю жизнь были как брат и сестра. Разве нельзя остаться друзьями? – Что ты сделала? И ты еще спрашиваешь! Ты отняла у меня желание жить – вот что ты сделала! Я уже умер – перед тобой только оболочка. У нее нет будущего! – Гена, зачем ты так? Нельзя жить одним человеком! У тебя есть мама, братья, друзья. Ну не могу я насильно тебя полюбить, пойми! – Не можешь – убирайся! Между нами может быть или любовь, или наоборот. Третьего не дано! – Хорошо, сейчас уйду. Только скажи: зачем ты приходил на прощальный костер? Зачем ты за мной следишь? – Не понял. Какой костер? – Не притворяйся! Ты был там. Откуда ты знаешь про август? Про наши с Димой планы? Лицо Гены напряглось, и Лена поняла, что совершила ошибку, сказав это. Такая лютая ненависть полыхнула в его взгляде, что она даже поежилась. И вместе с тем почувствовала, что попала в точку. Он действительно знал. – Не понимаю, о чем ты, – сквозь зубы процедил он. – Ни на каком костре я не был и ни о каких ваших гнусных планах ничего не знаю. И знать не хочу! Повторяю: пока ты с ним, не подходи ко мне. Забудь сюда дорогу! И захлопнул дверь. Ольга молча выслушала плачущую дочь. Она поняла: предчувствие, преследовавшее ее с их ранних лет, не обмануло. Нельзя было позволять детской любви мальчика разрастись до таких размеров. Гена принадлежал к породе собственников и с малых лет привык считать Лену своей собственностью – тем более, что никто ему не мешал так считать. И когда на его собственность посягнули, он восстал. Что же теперь делать? Менять квартиру бессмысленно – он их везде найдет. Но что он может предпринять? Рукоприкладства Гена больше не допустит – в этом она была уверена. Раз он дал слово, то будет его держать, – Гена к этому приучен с детства, со времен его дружбы с Отаром. Устроить какую-нибудь провокацию? Да, на это он способен. |