Книга Снова с тобой, страница 36 – Эйлин Гудж

Пока она поднималась по ступеням к двери, новые опасения сжали ее горло. А если Роберт объяснил их дочери, что ее мать больна или сошла с ума? И в доказательство напомнил о том дне, когда Ноэль пыталась ворваться к нему в дом? Как быть, если он настолько запугал Эмму, что она сама решила остаться с ним? Подумав об этом, Ноэль на миг застыла, вцепившись в узорные чугунные перила и совсем позабыв про легкую боль в ноге, с которой она сегодня сняла повязку.

Но, поддавшись подобным опасениям, она опять сыграет на руку Роберту. Однажды во время спора он заявил, что знает ее лучше, чем она знает себя, и на ужасный миг Ноэль задумалась, правда ли это. Но теперь она твердо знала, что Роберт ошибся. Во-первых, она сильнее, чем считает он. Конечно, физической силы ей недостает, зато не занимать выносливости и терпения. На протяжении всего детства она ждала мать, каждый вечер лежала в постели и прислушивалась, не повернется ли в замке ключ. Она проплыла по бурным морям пьянства и достигла гавани трезвости. Долгие годы она терпела ледяное молчание Роберта, его критику и образ жизни, для которого годилась не более, чем пони для скачек с препятствиями. В детстве она отождествляла себя с находчивым поросенком из сказки. Вот и теперь ей предстоит построить дом, неприступный для огромного злого волка.

Роберт удивится, узнав, что она уже приступила к укладке кирпичей. Ее отец расследует сомнительные сделки, в которых участвовал Роберт. Ноэль сомневалась, что отцу удастся найти весомые доказательства – Роберту никогда не изменял инстинкт самосохранения, – но она достаточно пообщалась с журналистами, чтобы знать, что в жизни всякое бывает.

В обществе анонимных алкоголиков бытовала поговорка: «Тайное рано или поздно становится явным». Возможно, на свет всплывет и какая-нибудь из тайн Роберта.

Поднимаясь на второй этаж, Ноэль ощутила прилив решимости. Она вспомнила, как родилась Эмма: двадцативосьмичасовые родовые муки завершились кесаревым сечением. Но едва ей позволили взять в руки крошечную дочь, вся боль улетучилась как по мановению волшебной палочки. Ноэль навсегда запомнила, с каким безграничным доверием смотрела на нее Эмма, будто сразу поняла, что перед ней мать, которая будет любить и оберегать ее всю жизнь.

Сморгнув слезы, Ноэль свернула в коридор, упиравшийся в застекленную дверь с табличкой: «Служба защиты детей округа Шохари». Ее сердце прыгало где-то в горле. В правой руке она несла пакет с новой Барби, упаковкой пестрых наклеек и десятком миниатюрных разноцветных заколок-бабочек, которые Эмма обожала. Она пришла слишком рано: до часа оставалось несколько минут. Привезет ли Роберт Эмму вовремя? Или опоздает, только чтобы помучить ее?

Войдя в комнату, она сразу же увидела возле стола свою дочь, поглощенную цветными мелками и книжкой с картинками, которые кто-то предусмотрительно предложил ей. Ноэль воспрянула духом.

Эмма подняла голову, и ее личико просияло.

– Мамочка!

На ней был ярко-желтый сарафан с оборочками и нагрудником в форме сердечка; темные волосы кто-то аккуратно заплел в две косички и завязал пышными розовыми бантиками – домашний обычай, явная любезность бабушки Ван Дорен. Спеша слезть со стула, девочка зацепилась пряжкой сандалии за кружевной подол сарафана и чуть не упала. Ноэль вовремя подхватила ее.

Она крепко прижала к себе дочь.

– О, детка! Ты знаешь, как сильно мама соскучилась по тебе?

Эмма высвободилась из объятий и широко развела руки.

– Вот так! – выпалила она.

Пожилая полная женщина с головой в мелких кудряшках, как у пуделя, и ярко-зеленом брючном костюме встала из-за стола и назвалась миссис Шефферт. Ноэль чуть не вывихнула ей руку в порыве благодарности, когда миссис Шефферт вместо того, чтобы остаться на своем посту, проводила их с Эммой в пустой кабинет и удалилась, оставив дверь приоткрытой. К счастью, Ноэль быстро поняла, что ее порыв будет выглядеть странно, а она не могла допустить, чтобы миссис Шефферт сочла ее поведение неадекватным.

Едва они остались вдвоем, Эмма заглянула в пакет.

– А что ты мне принесла, мамочка?

– Винтики и гвоздики, и щенячьи хвостики. – Это была давняя шутка, но Эмма заулыбалась ей.

Ноэль села на ковер, скрестив ноги, а Эмма сразу плюхнулась к ней на колени, причем так резко, что у Ноэль перехватило дух. Но она даже не поморщилась. Наблюдая, как пятилетняя девчушка роется в пакете, радуясь каждому подарку, Ноэль почувствовала себя счастливой.

Как ни странно, разлука не ожесточила Эмму. На большее Ноэль и не рассчитывала. Она не надеялась даже на такой подарок судьбы. Внезапно она поймала себя на желании говорить шепотом, чтобы не развеять чары.

Через полтора часа, когда Эмме надоело играть в принесенные Ноэль карты, она принялась причесывать длинные белокурые волосы Барби. С головой, сплошь утыканной заколками-бабочками, кукла напоминала пациентку, подготовленную для компьютерной томографии.

– Мама, а когда мы поедем домой, к бабушке? – вдруг спросила Эмма.

У Ноэль сжалось горло.

– О, милая… боюсь, не скоро. Во всяком случае, не сегодня.

Эмма вскинула голову, и ее чистые доверчивые голубые глаза затуманились.

– Почему?

«Потому, что твой отец – чудовище». Ноэль заморгала и принужденно улыбнулась. Ей показалось, что эту улыбку вырезали у нее на лице осколком стекла.

– Помнишь, как мы перебрались к бабушке сразу после того, как она вернулась из больницы?

Эмма живо закивала.

– Мы заботились о ней, потому что она была у доктора и ей сделали… рацию.

– Правильно, операцию. Но была и другая причина. Помнишь, я объясняла тебе, что мы с папой больше не можем жить вместе?

– Угу. – Похоже, Эмма воспринимала как само собой разумеющееся тот факт, что папы и мамы не всегда живут вместе. Примета времени, вздохнула Ноэль. В начальной школе Монтессори, где училась Эмма, почти у трети ее одноклассников родители были в разводе. – Папа сказал, что теперь все будет по-другому.

Ноэль с трудом сглотнула.

– А что еще говорил тебе папа? – Ей стоило немалых усилий говорить спокойным тоном.

– Что я побуду с ним, пока ты не вернешься домой. – Личико Эммы сморщилось так, что у Ноэль заныло сердце. – Мама, а когда ты вернешься?

– О, детка… – Со сдавленным возгласом Ноэль притянула дочь к себе и крепко обняла. – Ты помнишь, как бабушке было трудно самой ходить в ванную и мне пришлось помогать ей?

– Как когда ты мыла меня?

Ноэль пригладила ей волосы.

– Не совсем, но отчасти да. Вот и теперь бабушке не обойтись без моей помощи.

– А я умею помогать. Я сама буду мыть бабушку.

– Ты у меня помощница, – согласилась Ноэль, изнемогая от боли в сердце.

– Как в тот раз, когда я нашла бабушкино лекарство под кроватью. Она дала мне целый доллар и сказала, что я ищу вещи лучше всех.