Онлайн книга «Изменяю по средам»
|
Чайхана была обустроена модерново. Низкие широкие столы, вокруг – лежанки с полосатыми узбекскими матрасами. Можно заказать благовония или кальян в железной лампе Аладдина. Обслуживали, однако, славянские юноши в тюбетейках. Скромно улыбались, тужась выговорить восточные названия блюд. Глядя в голубые глаза официанта, я подумала о русских невольниках на востоке. Тяжко им жилось, сердешным… Поди, гаремные девки глумились почем зря… Почему чайхана? При чем тут русский пескарь? При чем тут Салтыков-Щедрин? Ничего я не пониманию в названиях брендов. Напротив меня лежит на пестром матрасе мой бывший, еще университетский любовник Андрей. Лежит и смотрит, улыбается. Андрей почти не изменился, такой же студент Института стран Азии и Африки. Мальчишка мальчишкой. Симпатичный, невысокий, неплохо сложенный. Крепенький и ладненький, как спортивный ребеночек в старшей группе детского сада. Глазки умненькие, в них когда-то отражалось востоковедение, а сейчас – уровень продаж тапок и калош. С Андреем мы не виделись лет восемь, со времен моего обитания в общежитии и наших с ним интимных отношений. Ко мне в бокал упала фисташка в кожурке с треснувшим боком. Испустила соленый вздох и стала тонуть. Разговаривать на самом деле не о чем, но надо. К тому же у меня на Андрюшу планы. – Давно женился? – спросила я, пытаясь зацепить фисташку зубочисткой. – Три года назад. На той девочке, за которой начал ухаживать, когда ты поставила на книжную полку фотографию какого-то мужика. Назло, вообще-то, стал ухаживать, да так и женился. – Какого мужика? – Я действительно не помню, чья фотография стояла у меня на книжной полке, да и вообще были ли там фотографии. – Я не знаю, как его звали. Ты не захотела говорить, когда я спрашивал. – Да? Очень интересно. А как хоть выглядел? – Ну, такой, ничего особенного. В сером свитере. Кажется, с усами. – А! Ну, все понятно! Фотография черно-белая? – Нет, цветная. – Точно? Какая неприятность… Напрочь не помню. Зато я очень хорошо помню, на кого я променяла Андрея Гроховицкого. Не бросить его я не могла, ибо на меня неожиданно напало большое чувство – любовь. Причем, я полагаю, что доподлинное значение слова «любовь» не знает никто, разные люди в разные промежутки своей жизни вкладывают в это слово разное значение. Восемь лет назад, когда случилась неожиданная любовь, это было всепоглощающее чувство, лишившее меня того скромного разума, который имелся, и полностью парализовавшее волю. Предмет страсти на самом деле был жалкой ничтожной личностью и забыл меня через пару месяцев, но к Андрею я уже не вернулась. – Послушай, а ты любил меня тогда? – спросила я, подцепив наконец фисташку остреньким кончиком зубочистки. – Да, конечно, – спокойно и сдержанно ответил Андрей. – Как ты думаешь, я зря заказал здесь лобстера? Вообще-то какой к едрене фене в чайхане лобстер? Надо было плов заказывать. С копчеными ребрышками. – Да ладно, не нервничай. Это ж чайхана у пескаря, а не у кого-нибудь. – Кошмар, – вздохнул Андрей. – Кто им делал рекламу? Какой к лешему пескарь в чайхане? Ты знаешь, у нас была похожая история. Когда должен был открыться первый магазин «Золушка», мы обратились в одно рекламное агентство. По рекомендации, между прочим. И что, ты думаешь, нам предложили? Они хотели назвать сеть обувных магазинов «Буратино». Я говорю, вы считаете, мы будем продавать деревянные колодки? А они мне: «Зато добрые ассоциации из детства». Потом додумались до «Калошницы». Я говорю, вы совсем с ума сошли? У нас обувь для красивых женщин. А они мне: «Зато весело, с юмором». Я для приличия посмеялась. Бледный юноша в шароварах принес оранжевого рака на большом блюде. У хвоста членистоногого громоздилась гора рыхлой цветной капусты, у клешней – сморщенные стручки недоразвитой фасоли. – Это точно лобстер? – осведомился Андрей, недоверчиво глядя на оранжевого. – Конечно, – культурно ответил юноша. – А почему он один? – Второй будет минуты через две, – потупил глазки официант. Почему-то его вид провоцировал появление мыслей о сексуальных меньшинствах. Причем пассивной когорты. – Мне холодно, – пожаловалась я. – Говорят, у вас можно попросить узбекский халат и укутаться в него. – Вам под цвет глаз или под цвет головы? – уточнил юноша. Сволочь какая… Почему головы? Волос тогда уж. – Нет, мне нужен голубой халат в мелкий белый цветочек, – отыгралась я. – Дело в том, что я все тридцать лет ношу узбекские халаты в тон нижнего белья. – Увы, боюсь, что у нас нет синего в белый цветочек. – Тогда не надо никакого, несите рака. Под цвет головы. Юноша исчез, мелькнув шароварами. Андрей задумчиво посмотрел на меня: – Тридцать лет… Машка, неужели тебе уже тридцать? Прекрасное начало романа. Просто потрясающее! Разумеется, после честного ответа на такой вопрос мы сольемся в экстазе. – Нет, мне тридцать два. Более того, скоро будет тридцать три. – Да? – Андрюша наморщил лоб. – А разве ты старше меня? – Не знаю. Твои данные меня тогда мало интересовали, – сухо заметила я, поглядывая на холодеющую цветную капусту. – А я был влюблен… – мечтательно проговорил Андрей, придвигая блюдо с раком к себе. – Эх, сколько воды утекло… Он вздохнул, взял нож и, придерживая вилкой оранжевый хитин, отрезал раку хвост. Я сглотнула набежавшую слюну, как юная девушка – непрошенную слезу, и сказала: – Андрюш, а может, еще пива заказать? Появился пассивный, сложил ручки и застыл у наших лежанок. – Молодой человек, – капризно обратился к нему Андрей, – вы забыли принести мне щипчики для лобстера. В результате я был вынужден расчленять его ножом. Это очень неудобно! Юноша замялся, виновато перебирая ножками в тапочках а-ля Маленький Мук, и смущенно зашептал: – Извините, у нас нет щипчиков. Но я вас очень прошу, не ругайтесь… Я работаю всего второй день… – Ладно, – смягчился Андрей, – Бог с ними, со щипчиками. Только принесите побыстрей порцию омара для дамы. Юноша прочувствованно замигал глазками и испарился. Над столом повисла мутная пауза. – Расскажи, как ты живешь, – попросила я, изобразив на лице добрую дружескую улыбку. – Нормально, – пожал плечами Андрей, выковыривая вилкой содержимое хитинового хвоста. – Дети растут. Старший, он старше на семь минут, уже разговаривает вовсю. Младший еще ленится. – Как жена? – Отлично, занимается детьми. Она у меня детский психолог по образованию. |