Онлайн книга «С тобой навсегда»
|
Есть дыхание! Боже мой! Какое великое счастье, что человек этот жив! Это было бы выше моих сил — быть причастной еще и к его смерти. Слезы радости бегут у меня по щекам. Я готова расцеловать этого человека за то, что он остался жив. Но тут до меня доходит, что он без сознания все же и этому его состоянию должны быть свои причины — например, сильная травма мозга… А что же еще! Бедный прохожий! Может ведь статься, что это последние минуты его жизни… У меня темнеет в глазах от этой страшной мысли. Я начинаю ощупывать несчастного. Сначала голову, потом — шею; провожу рукой ниже по позвоночнику. Ни ран, ни смещений позвонков не обнаруживаю. Нащупываю на запястье пульс. Пульс ровный — может, только несколько замедленный. Не нахожу и переломов. Главное — ребра! Ребра целы… Руки, ноги — все в порядке. Припоминаю: мы ударили его в левое бедро, когда он собирался переходить улицу… Кстати в установленном для перехода месте. Вон и «зебра» светлеет в темноте… Я еще раз с пристрастием ощупываю левое бедро пострадавшего. Ткани на ощупь плотнее обычного, но кость, к счастью, цела. Обширный ушиб — не более! Тазобедренный сустав — в норме. Даже вывиха нет. Вероятно, у человека — обморок… «А может, он пьян?» Опять склоняюсь к его лицу, принюхиваюсь. Нет, ничем таким не пахнет… Скорее пахнет «тик-таком» или чем-то в этом роде — приятным. Приходят в голову мысли о том, что опьянение может быть не только алкогольным, но и наркотическим. В совершенно ясном сознании под колеса же не полезешь! Но тут я вспоминаю, как быстро гнал машину Кандидат… и как неслышно работал двигатель. Для вящей уверенности еще раз ощупываю левое бедро мужчины. И в этот момент он стонет — видимо, от боли; ушиб дает себя знать. Я привстаю с колен. Замечаю, что они болят у меня — глубоко в кожу через чулки впились песчинки. Теперь я знаю, что чувствуют дети, которых чересчур строгие родители за шалости ставят на гречневую крупу коленями. Но я и мои ощущения — сейчас дело десятое. Пытаюсь за плечи приподнять пострадавшего, привести его в чувство. Успокаиваю. Возможно, успокаиваю я больше саму себя, чем его: — Все будет хорошо! Это только обморок! Жить будем… «Мне бы помог кто-нибудь! — я оглядываю пустынную в этот час улицу, тусклые фонари. — Ну Кандидат! Ну трус! Как резво смылся! Разве не подлец?» Стараюсь растормошить мужчину: — Очнитесь! Очнитесь же!.. Я все-таки приподнимаю его за плечи. Голова его запрокидывается назад, дыхание вырывается с хрипом. Хрип этот пугает меня. Я плачу от страха и бессилия. Я поддерживаю пострадавшему голову, как поддерживают голову новорожденному. Потом присаживаюсь на корточки, думая о том, что платье мое вот-вот разойдется по шву. Осторожно опускаю голову мужчины себе на бедро. Он дышит ровно, но все еще не приходит в себя. Сижу так некоторое время. Жду чего-то. Не отдавая себе отчета — чего именно? Помощи, наверное. Конечно, помощи. Когда-нибудь кто-то пройдет по тротуару. Я попрошу позвонить в травматологию… Или проедет по проулку автомобиль. Я попрошу отвезти нас… нас… с этим человеком в ближайшую клинику. «Сейчас бы капельку нашатырного спирта…» Вдруг слышу: действительно урчит тихонько мотор. Приближается какая-то машина. Вот свет фар вырывается из-за поворота. Этот свет ослепляет меня. Машина останавливается рядом, негромко хлопает дверца. Я, на некоторое время ослепленная, не вижу вышедшего к нам водителя. Понимаю только, что он растерянно топчется рядом. Наконец вижу ноги его в свете подфарников, вижу знакомые туфли с оборванными шнурками… Вот слышу и голос его очаровательный, немного гнусавый: — Люба, извини! Я просто испугался… и не мудрено… Но я же вернулся… Ты же видишь меня! Вот он я… Чего ты молчишь, Люба? Он что… умер?.. Голос осекся. Теперь я хорошо вижу Кандидата. Он бледен, как смерть. Он медленно пятится к машине… «Сейчас точно укатит! И на этот раз — совсем!» Я говорю: — Успокойся! Он жив… Обморок. — Жив… — облегченно выдыхает Кандидат и перестает пятиться. — Ну конечно, жив! — И даже как будто переломов нет. Нашатырь нужен. У тебя же в машине должна быть аптечка. — Сейчас, — Кандидат бросается к «мерседесу», все переворачивает в салоне, потом вылезает на тротуар и разводит руками. — Нет аптечки. Не знаю, куда подевалась… Всегда была — валялась сзади. А сегодня… Все как-то не ладится сегодня. — Ладно, — вздыхаю. — Надо отвезти его куда-нибудь. В больницу. Не сидеть же здесь. — Сейчас, сейчас! — суетится Кандидат. — Отвезем. Но только не в больницу. Сама понимаешь… Тем более, говоришь — простой обморок. По щекам надаем! Есть такой метод. Или можно ухо накрутить — тоже приводит в чувство. В больницу не надо. Зачем в больницу? Там какой-нибудь умник номера запишет. Потом прав лишат. А куда я без машины? Мне же ходить трудно… «Ах, вот оно что! Действительно! — усмехаюсь. — В этом направлении я и не подумала!» — Как представлю себя в общественном транспорте… — все еще ноет Кандидат над пострадавшим. — Мне от одной такой мысли дурно делается! Мы подхватываем мужчину: Кандидат — под мышки, я — за ноги; укладываем его на заднее сиденье. Я сажусь тоже сзади — придерживаю голову пострадавшего. Я все боюсь, что ему будет трудно дышать. Еще я побаиваюсь, что есть черепно-мозговая травма. Вдруг откроется рвота, и он захлебнется… Кандидат садится за руль, едет куда-то. Непрерывно бубнит себе под нос: — Как он выскочил — подлец! Извини, конечно! Да прямо под колесо. Я и ехал не быстро. Я вообще никогда не езжу быстро… Все так неожиданно случилось! Но я не виноват! Это он! Надо же осмотреться, прежде чем дорогу переходить. Выезжаем на центральные, ярко освещенные улицы. В свете фонарей я могу рассмотреть пострадавшего как следует. Вроде бы ран нет. Нет даже сколько-нибудь заметных ссадин. Кажется, легко отделались… Дышит ровно. Такое впечатление, что спит. Пожалуй, немного бледен. Я внимательно разглядываю лицо. «Симпатичный! Хорошо, со вкусом одет. Просто, но с лоском каким-то… Нежная золотая цепочка на шее». Взглядываю на Кандидата: — Слышишь, Вениамин, по-моему, это не наш… — В каком смысле? — Думаю, он иностранец. Черчиллевские щеки вздрагивают и отвисают, кажется, до самой груди: — Этого нам еще не хватало! Я презрительно хмыкаю: — Ну уж выбирать не приходится. Выбрали уже… на переходе. Кандидат реагирует мгновенно: — Не было там перехода. — Был, был… — киваю я с довольно язвительной улыбочкой; мне хочется посильнее запугать Кандидата — хоть так наказать его за наезд. |