Онлайн книга «Переступая грань»
|
- И мы испортим прическу, - слабо сопротивлялась, уже сдаваясь, Таня. - Бог с ней, с прической. Женя прижал Таню к себе. - Ты хоть взгляни, какой я приготовила стол. Он кинул из-за ее плеча невидящий взгляд в полутьму. - Чудесный стол, - задыхаясь от желания, заверил он Таню и стал целовать ее обнаженную шею. - Всегда ты только одно... - Да ты радуйся, дурочка! И не только одно, а и все другое... просто потом, после... Они уже стояли у разложенного дивана. - Подними-ка руки: сниму твое драгоценное платье, - чувствуя себя виноватым, попросил Женя. - Оно такое узкое, что до него страшно дотронуться. - Так оно же расстегивается, - улыбнулась мужской непонятливости Таня. - Я купила его вчера в "секонд-хэнде", мне так повезло... Таня лопотала милые, чисто женские глупости, а Женя раздевал ее нежно и бережно, не глядя, бросал на стул тщательно отутюженные два часа назад брюки, целовал ее тело, открывавшееся ему с томительной постепенностью... И то, что их ожидало, было самым прекрасным, самым главным в наступающем Новом году. * * * Они даже успели взглянуть на кусочек какого-то телешоу - самый хвостик, но очень забавный, - они послушали президента, демократично стоявшего, сняв шапку, на Красной площади и глядевшего честными, близко посаженными глазами прямо в душу согражданам. Но возвращенный народу гимн демонстративно выключили. - Это наш личный протест, - заявил Женя. - Хотя о нем никто не узнает, - добавила Таня. - Ничего... Зато знаем мы. Они сидели счастливые и смотрели друг на друга при свете елочки. Потом Таня позвонила маме и дочке, а Женя, поколебавшись, - Денису. Таня, меняя тарелки, ушла на кухню, и можно было говорить, не стесняясь. - С Новым годом, сынок. Тебя, и Люду, и Людину маму. - С Новым годом. - Будьте здоровы и счастливы. - И ты. Сын отвечал односложно и сухо, и было ясно, что только и ждет, когда отец повесит трубку. - Ну, до завтра. - До встречи у мамы. - Да-да, конечно. Вошла Таня. Взглянула на Женю быстро и проницательно. Подошла, наклонилась и обняла. Он взял ее руку, поцеловал. - Так что там у тебя, Танечка, по программе? Таня заглянула Жене в глаза. - Выставка... Бывшая ВДНХ... Но если тебе не хочется... Он вспомнил про хлопушки, бенгальские огни и даже спички. Она так старалась... - Нет, почему же? - бодро сказал Женя. - Влезай в свои брючки и айда! - Правда? Нет, правда? Так ты не против? Господи, какой же она ребенок! А еще врач, кардиолог, консультант в клинике... - Я только, Танечка, позвоню еще в одно место, ладно? - Конечно! Пойду переодеваться. Таня скрылась в соседней комнате, и Женя набрал номер больницы. - С Новым годом, - вежливо сказал он. - Передайте, если не трудно, Вороновой из четвертой палаты, что звонил муж. Если она, конечно, не спит, - торопливо добавил он. - Как же, уснешь тут, - проворчала сестра, не ответив на дежурное поздравление. - Тут такое творится... - И, понизив голос, добавила не без тревоги: - К этому, из крайней справа, ввалилась целая шайка. Тоже, видать, бандиты... Судя по всему, это была сестра на подмену, из пенсионерок, и потому называла бандитов бандитами, их сообщество - шайкой, не прибегая к сегодняшним эвфемизмам. Она небось и наемного киллера без обиняков назвала бы убийцей, с такой-то станет... - Так ведь ночь! - возмутился Женя. - И потом у вас карантин. Кто их пустил? - Не пустишь их, как же... Ну ладно, пойду взгляну на вашу больную. Может, и подойдет. - Не надо, не надо, - испугался Женя. - Ей нельзя вставать! Но сестра уже отошла. Он ждал, нервно поглядывая на дверь, за которой скрылась Таня. И вот в трубке послышался знакомый с юных лет голос. - Спасибо, что позвонил. С Новым годом! - Зачем ты встала? - прикрыв трубку рукой, с раскаянием сказал Женя ах, не надо было звонить! - Врачи же не велели! - Ничего... Пустяки... - Лера говорила задыхаясь и с паузами. - Ну, я пойду. Целуй Денечка. Раздались гудки: Лера повесила трубку. "Глупо, глупо, - терзался Женя. - Зачем-то заставил встать, может быть, сбил сон..." - Ну как? Таня стояла, сунув руки в карманы, в коротких, чуть ниже колен, штанишках. "Кажется, их называют бриджами", - подумал Женя. - Здорово! - машинально сказал он. - Пошли! Целая толпа народу встретила их на улице. Смеялись, кричали, запускали в небо "шутихи", и они шипели, крутились, рассыпая вокруг огненные брызги. Многие - молодежь, конечно, - были без шапок, в зеленых, синих, серебряных париках, с какими-то обручами на голове, а на обручах качались на гибких пружинках, как рожки, светящиеся, манящие шарики. - Так сейчас модно, - объяснила Таня и, чиркнув спичкой, зажгла свой первый бенгальский огонь. Глядя на ее смеющееся, запрокинутое к небу лицо - как раз пульнули ракеты, и небо расцветилось красным и желтым, - Женя почему-то подумал, что Таня не может на самом деле такой быть счастливой, что бенгальские огни ни ему, ни ей не по возрасту, а когда Таня, приподняв на встречной девушке маску лисички, заглянула ей в лицо, и девушка, тоже смеясь, хлопнула ее по плечу и крикнула: "С Новым годом!" - Жене это показалось вульгарным. "Это потому, что ты ею уже насытился", - возникла нехорошая мысль, и Женя, устыдившись самого себя, обнял и прижал к себе Таню. Неужели только это их связывает? Да нет же, нет! Таня иногда подозревала, но она не права! Он послушно шел сквозь толпу вместе с Таней и даже хлопнул по ее просьбе хлопушку, постоял у фронтона дома, на который проецировали гулянье на Красной площади, а потом, совершенно неожиданно, дорогу им преградил ОМОН, закрывший Сухаревскую площадь, и пришлось повернуть обратно. - Как хорошо, правда? - то и дело спрашивала Таня, и Женя кивал, улыбался и говорил, что да, хорошо, а сам слышал слабый голос Леры, и все в нем рвалось туда, в больницу, чтобы скорее увидеть ее, убедиться, что бурная ночь не пошла ей во вред и бандюги из крайней палаты ничего особенно буйного не совершили. Он поедет туда часов в двенадцать, перед обедом, чтобы после обеда ее не тревожить. Вот только Денис... Тот, конечно, будет полдня отсыпаться... Но звонить сыну не хотелось. - Тебе, наверное, пора домой? - с неожиданной проницательностью сказала Таня. - Тебе уже неинтересно? |