Книга Бестолковая любовь, страница 29 – Ирина Лобановская

— Да, я ведь не представился, простите… Зовут меня Владимир.

— Ну, уж это обязательно, — насмешливо хмыкнул Николай. — И конечно, Ильич.

— Нет, почему же Ильич? — расплылся человечек. — Владимирович. А фамилия у меня из пяти букв. Вторая — «у». И кончается на «ин»…

Растерялись все, включая даже никогда не тушующегося Бакейкина-младшего.

— Шутить изволите?.. — мрачно пробормотал он. — Довольно плоско.

— Туды-растуды… — ахнул Потап. — Это как же получается?..

— Мухин! — весело ответил человечек. — Владимир Владимирович Мухин. Можно просто по-дружески Ве Ве. Ныне пенсионер. Дачу местных олигархов сторожу. Да это все семечки. Очередной пассаж судьбы. Дед, как я уже сказал. В прошлом журналист и сценарист. — Он опять гордо приосанился. — По одной моей повести даже фильм сняли. Про голубей. Давно… — Мухин слегка загрустил.

— А-а, это, наверное, «Прощайте, голуби»? — обрадовался Потап.

— Нет-нет, — покачал головой Ве Ве. — Мой был попозже, не так уж я стар. — Он печально усмехнулся. — Но я вспоминаю свое детство, голубятни во дворах, расстилающиеся под солнцем теплые крыши, откуда нас матери вечерами сгоняли с бранью… Глаза щемило от блеска металла, а в ушах посвистывали голубиные крылья… Хорошо…

Он открыл дверь, и все вошли в кафе. Выбрали столик под белой скатерочкой, угрожающе вооружившейся острыми салфетками, возле самого окна.

— Прямо про вас есть песня ностальгизирующая. Точь-в-точь, — язвительно хмыкнул Николай. — И по части первой любви тоже:

А я хочу, а я хочу опять

По крышам бегать, голубей гонять,

Дразнить Наташку, дергать за косу…

Ве Ве удивился, старательно укутывая себе колени суровой от крахмала салфеткой.

— А как вы угадали, молодой человек? Мою жену действительно зовут Наташей… — Он вздохнул мечтательно и грустно. — И дочку тоже.

Подошла молоденькая курносенькая официантка:

— Владимир Владимирыч, здрасте! Опять надоело тыкву жарить? К нам пришли?

Ве Ве весело вздохнул:

— Надоело, Настенька!

— Вы любите тыкву? — тотчас вылез Потап.

— Приходится любить, — опять весело вздохнул Ве Ве. — Да это все семечки.

Он шепотком заказал сразу на четверых, объявив, что его вкусу и знанию особенностей местных меню вполне можно доверять, и вновь ударился в воспоминания:

— Видите ли, молодые люди, моя Наташа в юности любила лишь одно занятие — смотреть в окно. Что она всегда и делала. Идешь с работы и видишь — в окне маячит ее головка. Родить она никак не могла. У нее было девять выкидышей… Очередной пассаж судьбы.

— Туды-растуды… — проворчал Потап. — А это почему такое?

Ве Ве вздохнул на этот раз невесело:

— У Наташи гормональная недостаточность. Я уже распростился с надеждой иметь дочь…

— А почему именно дочь? — снова встрял Потап. — Сыновья тоже иногда появляются на свет.

— Да потому, что все девять раз у нас рождались девочки. И все сразу умирали. Недоношенные, слабые… Не жильцы, как говорят в народе. Но потом вдруг родилась Ната… Веса — полтора килограмма… Ее выхаживали в кювезе.

— В чем, в чем? — опять влез Потап.

— Ситуация матовая, — проворчал Николай.

— Это такое специальное устройство для выхаживания недоношенных детей. Инкубатор. Натуля лежала там полгода. Я каждое утро брел в больницу и думал: сейчас мне скажут, что она умерла… И всегда, каждый день, был готов к этому. Но Наташенька выжила! Я ведь почему ее Наташей назвал, как жену… Думал, что если крикну: «Наташа!» — сразу прибегут обе. А вышло что? Кричу: «Наташа!» — а не идет ни одна. Каждая думает, что я зову другую.

Все засмеялись.

«Я тоже хотел бы иметь дочь, — подумал Сева. — Маленькую, смешную, с косичками… Как та, из недавней электрички, она еще так хотела унести домой обертку от мороженого… Интересно, зачем ей сладкая и липкая бумага?.. Ах да, для коллекции…»

— Молодец Ната! — крикнул Потап.

Николай поморщился. Ве Ве опять горделиво приосанился.

— Она столько болела… Вы представить себе не можете! Слабый ведь ребенок, случайно выцарапанный у смерти… Очередной пассаж судьбы. И сколиоз у нее, и желудок больной, и вот недавно желчный пузырь вырезали… Но это все семечки. Главное — она жива! А что нездорова… Так здоровых детей теперь нет! О том свидетельствует горькая статистика. Ната и замуж вышла. Правда, брак ее был неудачный… Зато у меня есть внук! Уже второклассник.

Курносенькая официантка принесла заказ. Николай скривился, увидев четыре борща, четыре яичницы-глазуньи и салаты — он уважал исключительно мясо в жареном виде, — но промолчал.

— Еще кофе будет, — пообещала официантка.

— Нет! — заорал Бакейкин-младший.

Мухин и Настенька удивились.

— Ненавижу, — пояснил Николай.

— А сок можно? — спросил Потап.

— Какой сок? — вновь удивилась официантка.

— «Любимый сад»! — выкрикнул Потап. — Обожаю!

Курносенькая прыснула:

— Смешные вы все! Как в комедии. Для вас найдем, — и ушла, помахивая подносом.

Начали есть.

— Но ваша жена, значит, с тех пор в окно смотреть бросила, — сделал логический вывод Потап. — Как родила дочку.

— Нет, не бросила, — с легким вздохом отозвался Ве Ве, увлеченно хлебая борщ. — Теперь у нее это называется творческим вдохновением. Она стала известной писательницей-детективщицей. Вместо меня. Будто бы заменила у станка. Очередной пассаж судьбы. А я по-прежнему жарю себе тыкву. Надоедает — прихожу сюда. Да это все семечки. Бывали события пострашнее.

— Это какие? — полюбопытствовал Потап.

— Например, после рождения дочери Наташе-старшей поставили жуткий диагноз: опухоль придатка. Уговаривали резать немедленно. Таскали к онкологу и давили: режьте немедленно, не опоздайте. Каким-то шестым чувством она заподозрила: что-то не так. Резать отказалась. И попросила снимок. А ей сказали: «Он огнеопасен, от него у вас дома пожар может случиться». Это я не шучу, не думайте! И не дали. Прошло много лет. Опухоль больше не проявилась. И только сейчас, наслышавшись и начитавшись, мы поняли: ей тогда поставили ложный диагноз, а здоровый орган хотели продать за границу. Потому уговаривали изо всех сил — уже договорились за рубежом. И снимок понятно почему не дали — он был бы главной уликой. — Псевдо-Ленин довольно улыбнулся.

Братья недоверчиво переглянулись: что за чушь? Потап вытаращил глаза. Поглощенный рассказом Мухин ничего не заметил.

— А все-таки скажите, что вас привело в наш городок? Жанночка не говорила. Что вас здесь интересует, искатели приключений? Может, как раз очередное интервью с моей женой? К ней многие ездят именно за этим. — Он вытер рот салфеткой и опять горделиво выпрямился.