Онлайн книга «Бестолковая любовь»
|
— Сглаз на тебе нехороший… Плохо тебе будет, если его не снять… А кто снимет, кто поможет? Вот я сумею его убрать! И ты, девушка, счастливой будешь, здоровой будешь, мужа найдешь хорошего да богатого… Она словно колдовала своими словами, взмахами худых рук, вокруг которых разлетались вихри ярко-зеленых рукавов, она ворожила… — Околдовали тебя, опоили! — закричала Наталья Ильинична, когда нашла Нину. И она была права. Хотя Ниночка и сейчас никак не могла припомнить, чтобы ей давали что-то пить. А впрочем… Нина закрыла глаза. Так лучше вспоминалось… Вот она отошла в сторону от экскурсантов. Что-то тяготило ее, мучило, а что — не объяснить и не понять. Но люди внезапно показались чересчур шумными, болтливыми, суетливыми, пустыми и скучными… Захотелось вдруг убежать, спрятаться от всех, забиться в лес, в кусты, в темную комнату… — Чего зря суетиться? — как-то вскользь обронил Александр. — Жизнь и так отбирает у нас массу времени. И что у нас остается?.. Остряк… Наталья Ильинична и Мила не заметили Нининого исчезновения. Они бурно и яростно выясняли отношения с водителем автобуса, который без конца слушал Михаила Круга, не знал дороги, злобился от своего незнания и хамил экскурсоводше, показывавшей правильный путь. Нина устала. Ей хотелось домой, к маме. И вся эта дорога казалась теперь удивительно тяжкой, душной, слишком длинной… Словно что-то оборвалось в душе, где полчаса назад светлела на фоне горячего от солнца, выгоревшего неба белая церковь Покрова на Нерли, где все было так тихо, умиротворенно-красиво, так безбрежно, что сама душа тоже показалась Нине огромной и бесконечной, как небо над головой. Ниночка будто заметалась, сама себя не понимая, не отдавая себе отчета в случившемся. Все стало мало и коротко, как платье, из которого она давно выросла. Все почему-то давило и раздражало, неожиданно окружающее оказалось мелким и незначительным все, кроме храма Покрова… Что вдруг случилось с ней? И почему все вокруг — пустое? И она сама, и ее придуманная любовь к Александру, и ее привязанность к детям?.. Нина задумалась. Но она ведь не просто их любит, а пытается чего-то добиться для себя с их помощью, доказать окружающим, какая она великолепная учительница, как много умеет, какие теории разрабатывает и проверяет… А дети — не подопытные кролики и не материал для экспериментов. Они живые и будут жить так, как хотят. Никакие концепции и рамки не для них. И Нина с ее разработками и мечтаниями… Да, надо признаться себе самой: она пришла в школу, чтобы себя показать, о себе заявить… Только с этой одной-единственной целью… Нина сжала горячие, потные, противные ладошки и опустилась на траву. Было очень плохо… Но почему?! Почему именно здесь и так неожиданно?! Белые стены монастыря высились над нею, как крылья огромной птицы. И тут появилась она… Да-да, как раз в этот момент… Очень красивая молодая цыганка с толстой длинной косой. Склонилась над Ниной и пробормотала: — Нюхнуть хочешь? — Что? — не поняла Нина. — Героин, кокаин, элэсдэ, экстази… — монотонно забубнила цыганка. — А то гляди, ломка будет… Вон уже сидишь, не встаешь на ноги, сил нет… — Да у меня от другого их нет, — наконец, все поняв, обозлилась Нина. — Я не наркоманка! Просто устала… Плохо мне… Цыганка присела рядом на корточки, распустив по траве веером яркую юбку. — Беременная, что ли? Нина отмахнулась: — Да нет… Проблемы разные… Это сложно объяснить. Цыганка внезапно с любопытством спросила, вглядываясь в лицо Нины темными глазами без всякого намека на зрачки: — Любишь его? — Кого? — удивилась Нина. — Его, — флегматично повторила цыганка. — Сама знаешь кого. Своего парня. — Нет, не люблю, — вздохнула Нина. — А он тебя? Темные глаза тлели жарким костром, разведенным давно и напрасно. Для кого ему гореть?.. — Он?.. Не знаю… Тоже, наверное, нет… А ты почему спрашиваешь? Цыганка на прямой вопрос не ответила. Она будто разговаривала сама с собой. — Да нет ее, любви этой… Кто там кому нужен… Мужики глаза только сальные пялят… Руки жесткие, грубые… Гадости говорят… Девка нужна им для постели… А для чего же еще? Грязь! Выдумали эту любовь… Вы, русские! — вдруг с ожесточением крикнула она. — Придурочные вы, живете набекрень! — А вы ровно живете? — искренне удивилась Нина. — Вон наркотой торгуете… — Жить-то надо, — философски отозвалась цыганка. Как же она была хороша! Нина прямо залюбовалась ею, освещенной заходящим солнцем. — Вы, русские, тоже торгуете. И воруете вовсю. Я сама сколько раз в электричках да в автобусах карманников видала… Только вы не замечаете, как они шуруют… Это меня не проведешь. Но мне они мигнули — и я молчу. Пускай свое дело делают! — Свои люди в доску, — хмыкнула Нина. Цыганка ее иронии не поняла. — Ты, девушка, вставай поживее да иди к своим. А то наши прибегут… Она не успела договорить, как откуда-то слева весело подлетели две цыганки постарше и загомонили, и заверещали, уговаривая на все лады Нину погадать. И про сглаз началась привычная песня, и про то, как его надо, просто необходимо снять, и про то, как потом у Нины все сразу станет хорошо да гладко… И появилась эта, третья, то есть четвертая, со злым золотым оскалом, видно главная, потому что остальные тотчас отступили почтительно перед ней, и Нина внезапно подчинилась ее воле, и встала, и пошла за ней… Куда, зачем… А та, молодая, с косой, неотступно и неслышно скользила по траве сзади и иногда шептала: — Ничего не бойся, иди, я с тобой… Они обе словно заклинали — одна, золотозубая, впереди, и вторая, с косой, сзади. Кто кого сильнее… И Нина между ними… Она резко открыла глаза. Черная ночь за окном… А что было дальше?.. Память будто устала, притомилась от излишнего напряжения и перестала трудиться. Яркие картинки летнего дня потускнели, почти стерлись, пропали… И вдруг вспомнился горячий гневный шепот этой красотки с косой: — Беги… Как только она уйдет… Я скажу, когда можно. Нет, я лучше рукой тебе махну, вот так, смотри… Не пей здесь ничего и не ешь. Поняла? Но беги отсюда не прямо, а влево, вон к тому лесочку. Он редкий такой, маленький, ты его быстро пробежишь насквозь. А там дорога… там народ… там уже тебе не страшно… Как ей удалось сбежать, Нина не помнила. Знала одно: выполнила все повеления глазастой с косой. А на дороге, где мчались машины, внезапно увидела Наталью Ильиничну, возбужденную и энергичную, в окружении двух вяло переминающихся с ноги на ногу милиционеров. И закричала: |