Онлайн книга «Что мне делать без тебя?»
|
— Нет… — в ужасе прошептала Олеся. — Ты ошибаешься, Мэри, это невозможно… — Все возможно, девушка, — философски заметила опытная манекенщица. — Так что мой тебе совет посмотреть на него внимательнее. Этой ночью Олеся так и сделала. И в изумлении и отчаянии обнаружила еле заметные точки от уколов на бедрах Карена. Похоже, Мэри сказала правду… Скоро Карен проснется. Спросить у него напрямик или сделать вид, что она ничего не знает? Карен лежал на боку, разметав на смятой простыне руки. По лицу бродили какие-то тени, остающиеся потом под глазами темными пятнами ночных страданий. Вздохнул, что-то прошептал во сне и, почувствовав взгляд, пошевелился. Олеся пересела на кровать, терпеливо ожидая, когда мальчик откроет глаза. Сквозь шторы в спальню настойчиво пробивалось весеннее, уже совсем теплое солнце. — Леся, — сказал Карен и окончательно проснулся. — Ты меня охраняешь? — Вероятно, — задумчиво согласилась она. — Но никак не могу уберечь… — А почему ты так изучающе на меня смотришь? У нас опять что-нибудь случилось? — Сколько же можно! — вздохнула Олеся. — Скажи мне, Карен, что это за следы у тебя на ногах? — Какие? Где? — он быстро откинул простыню. — Вот, — показала Олеся, — и вот, и вот… Что это такое? Мальчик с изумлением вглядывался в свои бедра. — Я не знаю, Леся, — ошеломленно произнес он. — Я первый раз это вижу… Его замешательство было таким искренним, что Олеся сразу поверила. Но на всякий случай снова спросила: — А ты — прости! — не колешься какой-нибудь дрянью? Сейчас это повальное увлечение… Карен смотрел на нее удивленным непонимающим взором. — Я?! Колюсь?! Что ты говоришь? Никогда не пробовал… У меня и в мыслях не было… Олеся верила, но никак не могла объяснить себе загадочные, таинственные следы. — Может быть, это вовсе не уколы, — предположил Карен. — А что? Укусы? Но, в конце концов, ни у вас, ни у меня нет ни клопов, ни блох! Комары здесь тоже не летают, и следы от них совсем другие, и вообще, Карен, почему странные отметинки только в строго определенных местах? Комары так не кусают! — Да, ты права, Леся, — потерянно согласился мальчик. — Только уверяю тебя, что не имею к этому никакого отношения… Сознание отказывалось найти хоть какое-либо толковое, разумное объяснение. — А твое непонятное состояние? — продолжала расследование Олеся. — Откуда оно? — Я не знаю, — снова растерянно повторил мальчик. — Ты хочешь сказать, что это все как-то связано? — Я ничего не хочу сказать, — хмуро ответила Олеся. — Просто пытаюсь найти для себя и для тебя приемлемый ответ. Но его нет как нет… И вдруг Олеся замолчала. Неожиданная и страшная догадка нашлась… — Карен… Прости меня, но такое можно сделать ночью, когда ты спишь… Мальчик засмеялся. — Прости меня, Леся, — в тон ей ответил он. — Но это никак невозможно, поскольку я почувствую и проснусь. И если это делала не ты, тогда кто же? Разве что Полина! И он снова добродушно засмеялся. Олеся молчала. Ей все уже было абсолютно ясно. — Можно сделать так, чтобы ты не проснулся… — сказала она и отвернулась к окну. Карен вскочил. Теперь он тоже понял, что Олеся имеет в виду. — Ну что ты несешь?! Ты даже не думаешь, что говоришь! Это невозможно, понимаешь, совершенно невозможно! Этого просто не может быть! Я легко найду объяснение своему состоянию и этим… точкам! Я уверен, что оно будет далеким от твоих представлений! Олеся тупо смотрела в стену. Пусть найдет, если сможет… Как же Ашот Джангиров, влиятельный, незаурядный, известный всей стране человек решился на подобную низость?! Ведь Карен — его любимый сын… Олеся почувствовала, как виски наливаются тяжелой болью, и поднялась. — У меня очень болит голова… Пойду выпью что-нибудь… Не вино, не беспокойся… — Ты не спала всю ночь, — остывая, виновато сказал Карен. — Я замучил тебя… И давно уже потерял всякое равновесие… Олеся покачала головой. — Ты ни при чем… Но через несколько дней у тебя все пройдет, вот увидишь. — Правда? — его голос дрогнул. — Ты в этом уверена, Леся? — Да, — ее вела вперед бесконечная наглость отчаяния. — Я в этом абсолютно уверена. Подожди только несколько дней… — Я подожду, — оживая, сказал Карен. — Конечно, я подожду… Давай завтракать, Леся. Может быть, твоя голова пройдет от кофе… А потом поедем в спортзал. Мы так давно там не были. У нас ведь сегодня выходной… — Давай, — согласилась Олеся и распахнула окно. — Как сегодня тепло… Скоро лето… Вечером Карен заехал домой. Его просто подмывало заглянуть в глаза отца и матери и увериться в ошибке Олеси. Пусть пока ничего объяснить нельзя — это сейчас совершенно неважно. Главное, убедиться в том, что родители не виноваты. Кроме того, Карен обещал познакомить брата с Полиной. — Ну, мы поедем сегодня в гости? — обрадовался Левон. — Я жду тебя, жду… — Возьми машину, Карен, Гриша привезет вас и обратно, — сказал Ашот, искоса разглядывая сына. Кажется, ему становится лучше. — И не задерживайтесь допоздна: Левон рано ложится спать. — Я не вернусь назад, папа, — тоже внимательно рассматривая отца, сказал Карен. — Поэтому Гриша привезет назад одного Левку. Как твоя рука? Ты, кажется, снял повязку? Ашот вдруг быстро опустил глаза. Почему? Что-то здесь не так… Карен с трудом глотнул: проклятый ком снова стремительно разрастался в горле. Чем и где порезал руку отец? — Все давно прошло, — торопливо сказал он, пряча ладонь за спину. — Чепуха, небольшие царапины… А ты в порядке? — В полном. Почему ты в последнее время так часто спрашиваешь о моем здоровье? Разве я плохо выгляжу? — Что-то не очень, — нехотя признался Ашот. — Правда, сейчас значительно лучше. Поужинаешь с нами? За ужином Карен довольно безмятежно беседовал с братом, и Ашот, переглянувшись с приободрившейся Маргаритой, почти совсем успокоился. Но вдруг Карен весело сообщил: — Да, напрочь забыл тебе сказать, папа! У нас в квартире появилось привидение. Полтергейст! Довольно вредный и злобный. Он колет меня ночью какой-то дрянью, от чего я теряю силы и способность двигаться. Вот незадача! Это была чистой воды провокация: Карен только хотел увидеть реакцию родителей. Маргарита опрокинула свой бокал. Ашот снова отвел взгляд, напрягся и сжал под столом кулаки. Левон в испуге вскочил на ноги, округлив черные отцовские глазищи. — Это правда, Карен? Я буду теперь очень его бояться! А меня он не может колоть? У меня всегда ночью плотно закрыта дверь! |