Онлайн книга «Соблазн гнева»
|
– Это мадемуазель Дикулова. Помнишь такую? – А… Маришка, это ты… Вот сюрприз! Чем обязан? – Да просто подумала: дай позвоню, спрошу, как дела. – Это скорее у тебя надо спрашивать, как дела, – возразил Никита. – Я слыхал, твой батя то ли помер, то ли при смерти? Вот это действительно был сюрприз. Марина разинула рот, не в силах выговорить ни слова. Никита понял это по-своему. – Что, правда умер? – осторожно спросил он. – Нет… – опомнилась Марина. – Я, честно говоря, не знаю. Я ведь теперь отдельно живу. – Ну и что? – удивился Никита. – Все живут отдельно от родителей, но… Эй, погоди, – сообразил он. – У вас что, конфликт поколений? – Вроде того. Я вообще-то думала… Я работу ищу. – Во как! Надо же, до чего дело дошло! А что ты умеешь? – Ничего, – грустно сказала Марина. – Да, на рынке труда предложений для тебя, пожалуй, найдется немного. Не знаю, подумать надо. Ты позвони через недельку, ладно? И узнала бы все-таки, как там папашка твой. Он, надо полагать, в академии лежит? Или лежал. – В какой академии? – Ну, наверное, в Военно-медицинской, а в какой еще? – Откуда мне знать? – буркнула Марина. – Пока. Повесив трубку, она долго смотрела в стену перед собой, пытаясь разобраться в своих чувствах. Ей жаль Дикулова? Или нет? Или в первую очередь ее интересует, кому достанутся его денежки, если старик все-таки отбросил коньки? Черт его разберет… Вроде бы она никогда особо его не любила, и все же… Были ведь и хорошие моменты в их жизни. Пусть редко, очень редко, но все-таки Дикулов сам водил Марину на детские праздники в зимние каникулы, и в театр, где они смотрели «Алису в Зазеркалье», и на кукольные представления, и в зоопарке они были целых три раза… Конечно, гувернантка отправлялась вместе с ними, но в такие дни Марина просто забывала о ее существовании. Она шла в театр с папой! И безмерно гордилась этим. И Дикулов никогда не был жадным. Он всегда давал Марине столько денег, сколько она просила. Зато теперь вышвырнул из дома без гроша в кармане. Сволочь! Хоть бы он и в самом деле сдох! Туда ему и дорога! Марина схватилась за телефон, набрала «09». – Военно-медицинская академия! – рявкнула она, когда ей ответил оператор. Записав номер на подвернувшемся под руку листке, Марина хотела уже набрать цифры, но остановилась и снова задумалась. Наверняка ведь в справочном не станут докладывать кому попало о состоянии больных. Значит, придется сказать, что она родственница. Черт побери, она не желает называться дочерью этого урода! Но по-другому не получится… А-а, ладно, наплевать. Дозвониться до справочной удалось далеко не сразу, там постоянно было занято, и Марина снова раскипятилась. Только этого ей не хватало, тратит понапрасну время из-за Дикулова, как будто он того стоит! Пропади он пропадом! Но наконец ей удалось прорваться сквозь преграды, и через минуту Марина уже знала, что Дикулов жив-здоров и завтра его переводят из академии в реабилитационный центр. Как ни странно, Марина испытала облегчение. Не умер, старый дурак. Ну и ладно. Пусть еще поживет. Она позвонила еще пяти или шести знакомым. Но безрезультатно. Те, у кого были собственные фирмы, уклончиво отвечали, что прямо сейчас у них, к сожалению, нет возможности расширить штат. Те, у кого разными компаниями либо предприятиями владели родные, обещали поспрашивать, но тут же добавляли, что вроде бы, по слухам, в делах сейчас застой… Проще говоря, все вежливо посылали Марину куда подальше. Обозлившись до последней степени, Марина оставила телефон в покое и пошла в кухню, чтобы сделать чашку растворимого кофе. И обнаружила, что в банке «Амбассадора» осталось всего несколько ложек гранул. Черт знает, почему этот кофе так быстро кончается! А дорогой-то какой, просто жуть! Может быть, натуральный дешевле? Но она не умеет его варить… В доме Дикулова растворимого кофе не водилось. Марине в любой час дня и ночи подавали чашку душистого натурального напитка… Ох, кошмар… Что же ей делать?! Чтобы немного успокоить взвинченные нервы, Марина решила разобрать еще один из пластиковых мешков с одеждой. И хоть как-нибудь распихать по тесным стенным шкафам и полкам его содержимое. Просто ужас, как приходится хранить хорошие, дорогие вещи! Чертов Дикулов, пожалел денег на нормальную квартиру, чтобы гардеробная комната была! Куда все это девать, где развешивать и раскладывать?.. Она разрезала скотч, державший черный пластик и горестно вздохнула. Туалеты от мадам Гориной… Сколько они принесли ей радости еще недавно, летом! С каким наслаждением Марина примеряла и покупала их! Платья, костюмы, отдельные пиджачки… Она взяла тогда все, что подошло ей по размеру. Остальное досталось Инне, до ниточки. Гениальная портниха вежливо поблагодарила дам, но Марина снова ощутила: эта женщина не принимает ее. И Инну тоже. Они для нее не просто чужие, они… как бы это поточнее выразить? Мадам Горина как будто смотрела сквозь них куда-то вдаль, Марина и ее мачеха для нее не существовали. Марина вспомнила, как она взяла книгу, лежавшую на стуле рядом с примерочной кабиной, пока Инна любовалась на себя, и посмотрела на обложку. И тут же тонкая рука мадам Гориной протянулась к томику и вежливо, но твердо забрала его у Марины. – Вам это будет неинтересно, – ровно сказала она. Но Марина запомнила и автора, и название. Макс Фриш, «Назову себя Гантенбайн». И не поленилась потом пойти в Дом книги на Невском и купила эту книгу. Уж очень ее разбирало любопытство, да и странно было ощущать такое неприятие… Ей действительно оказалось неинтересно. Более чем неинтересно. Она с трудом одолела первые три страницы – и забросила книгу в угол. И охота же кому-то мозги сушить такими сочинениями! В итоге Марина решила, что мадам Горина просто-напросто принадлежит к породе тех воображал, которым нравится выглядеть умнее других, хотя на самом деле они обычные люди. Ну и наплевать. Однако платья… В них было нечто такое, чего Марина никогда не видела даже в произведениях самых знаменитых модельеров. Кроме безупречного мастерства и изумительного вкуса, в них ощущалось еще и что-то… домашнее, что ли? Уютное, теплое. Наряды госпожи Гориной при всей их элегантности и светском блеске притягивали к себе, пробуждая где-то в глубине ума воспоминания о самом лучшем, самом радостном, что случалось в жизни… Марина, как ни старалась, не могла понять, в чем тут загадка. К тому же сейчас, в этот момент ей и не хотелось вспоминать о радостном. Ей хотелось ненавидеть весь свет. И потому она кое-как затолкала изысканные вещи назад в мешок и крепко-накрепко завязала его. |