Книга Последствия, страница 9 – Анна Диллон

Выбравшись из машины и с удивлением обнаружив мокрые от слез щеки, она безуспешно попыталась убедить себя в том, что это из-за дующего в лицо холодного, колючего ветра.

Дверь дома широко распахнулась, и длинные тени, отбрасываемые родителями, заплясали на снегу. Джоан и Стефани, схватив сумки и чемодан, поспешили прочь с холодного ночного воздуха.

Тони Берроуз была хрупкой невысокой женщиной.

Стефани даже не знала точно, сколько матери лет: благодаря тому, как она выглядела, ее возраст было трудно определить — ближе к семидесяти, а возможно, и далеко за семьдесят. Стефани казалось, что мама ничуть не изменилась с того момента, когда она была ребенком и жила в этом доме. Черты ее лица напоминали равнины и углы: заостренный нос, заостренный подбородок, выступающие скулы и кожа, которая была настолько гладкой, что казалась неестественной. Мысль о том, что мать воспользовалась услугами косметолога, сделав укол красоты, вызывали у Стефани сомнение; ни о какой подтяжке лица речи быть просто не могло. В таком случае все объяснялось хорошими генами, и Стефани подумала, что было бы совсем неплохо выглядеть так же, когда она достигнет возраста матери.

Тони встречала дочь на ступеньках дома; увидев ее, бросилась ей навстречу и крепко обняла.

— Я даже не могу сказать, какой счастливой ты меня сделала, — прошептала она Стефани на ухо.

— Ты же знаешь, я не собиралась. Но я рада быть дома, — сказала она. И это было правдой.

— Что заставило тебя передумать?

— Может быть, я просто захотела на Рождество оказаться дома, — тихо сказала Стефани.

— Может быть, — ответила Тони голосом, подтверждающим, что она не поверила ни единому слову дочери.

Мет Берроуз, пропустив в дом Джоан, заключил свою старшую дочь в крепкие объятия.

— Это самый лучший рождественский подарок, который только можно получить.

— Папа… — Стефани почувствовала, как из глаз вновь потекли слезы, а в горле застрял комок.

— Входите в дом, а то обе замерзнете.

Стоило только взглянуть на Мета Берроуза, как можно было сразу сказать, что он является профессором колледжа. Высокий, худощавый, только сейчас начавший немного сутулиться, с шевелюрой абсолютно черных волос, едва тронутых сединой. Но от взгляда Стефани не ускользнули мешки под глазами, новые морщины на лбу и появляющаяся во время ходьбы сутулость. Он заметно постарел со дня их последней встречи.

Они вошли в маленький холл, и Мет закрыл за ними дверь. Появление еще одной елки — детской, которая каждый год специально ставилась для внуков, чтобы они могли продемонстрировать сделанные своими руками украшения, — делало холл еще меньше. В этом году елка утонула в огромном количестве поделок из фольги, гофрированной бумаги, шариков из папье-маше.

Войдя в дом после путешествия, показавшегося ей нескончаемым, Стефани сразу почувствовала его удивительную теплоту; дом был наполнен запахами рождественской выпечки, свечей и сосны. В камине гостиной, которая, к ее удивлению, оказалась пустой, дрова уже почти прогорели, оставив после себя ярко тлеющие угли.

— А где все? — удивленно спросила Стефани. Она ожидала увидеть всю семью в сборе.

— Все уже спят, — ответила мама с ноткой разочарования в голосе. — Я тоже думала, что они дождутся твоего приезда.

— Завтра все встанут рано. Не забывай, у нас в доме внуки, — мягко сказал Мет, кивнув головой на кучу коробок, обернутых яркой бумагой и беспорядочно разбросанных вокруг огромной, закрывающей оконный проем елки. — Я даже не могу вспомнить, сколько лет назад вся семья собиралась на Рождество, — добавил он, улыбаясь. Он приблизился к Стефани и крепко сжал ее руку. — Я очень рад, что тебе удалось это сделать.

— Я тоже, папа.

Тони, ухватив Джоан за руку, потащила ее на кухню.

— Не сомневаюсь, что твоя мать прямо сейчас начнет обо всем расспрашивать Джоан, — усмехнувшись, сказал Мет. Он открыл старинный бар на колесиках. — Я знаю, что ты не любишь спиртное, — сказал он, открывая новую бутылку виски, — но мне кажется, что тебе сейчас это просто необходимо. — Налив двойную порцию, протянул ей. — У тебя совершенно измученный вид.

— Я не пью, но ты прав, это необходимо сделать.

Она запрокинула голову и одним глотком выпила горькую жидкость, почувствовав, как она сначала обожгла гортань, а затем быстро разлилась по всему телу теплом и умиротворением.

Мет налил немного виски в бокал из граненого стекла, которому было лет больше, чем ему самому, покрутил бокал и, поднеся к лицу, вдохнул, пытаясь ощутить букет напитка. Затем поставил бокал на каминную полку и, взяв небольшую кочергу, разгреб почти прогоревшие дрова, глядя, как красно-черные и бело-желтые искры, кружась, исчезали в дымоходе.

— Тебе повезло, что ты смогла улететь, — сказал он, продолжая стоять к ней спиной. — Наверное, решила в последнюю минуту.

— Да, так и было. Я не заказывала билет заранее, приняла решение в полдень… по ирландскому времени.

Мет взял бокал и повернулся к дочери, сделав вид, что старается в нем что-то рассмотреть, затем спросил:

— У тебя были планы на Рождество?

— Да, — мягко ответила Стефани и замолчала, не желая развивать тему дальше.

Ей показалось, что отец хочет еще о чем-то ее спросить, но он поднял бокал и, обращаясь к ней, произнес:

— Добро пожаловать домой!

— Спасибо, папа.

— Позволь мне задать тебе еще один вопрос, и я обещаю больше не приставать к тебе с расспросами: у тебя проблемы?

— Ну что ты, папа! Какие проблемы? — спросила она, желая узнать, что он имел в виду.

— Ну, я не знаю… Проблемы на работе.

— Нет, папа, на работе у меня нет никаких проблем.

— Может быть, проблема с мужчиной.

— В настоящий момент мужчин в моей жизни нет, — быстро ответила она, не желая ни лгать отцу, ни уж тем более рассказывать, что произошло. Ее родители были строгими католиками. Она не могла предсказать их реакцию, узнай они о том, что у их дочери был роман с женатым мужчиной. — Нет никакого секрета, нет никакой большой тайны — прошу мне поверить. Я буквально в последнюю минуту поняла, что хочу провести Рождество со своей семьей. У меня была альтернатива: остаться на Рождество в Дублине и встречать его одной, сидя дома, а мне ужасно этого не хотелось.

— Ты даже не представляешь, как мы рады, что ты прилетела, — сказала Тони Берроуз, стоя на пороге комнаты и держа в руках поднос с маленьким чайничком, аккуратно накрытым салфеткой, и огромной тарелкой с бутербродами. Позади нее маячила фигура Джоан. Стефани заметила, что, сняв с себя тяжелую куртку и шапку, закрывавшую половину ее лица, она удивительным образом стала похожа на мать.

— А сейчас давай поешь. Ты наверняка проголодалась после долгого путешествия. Потом можешь ложиться спать. Я приготовила тебе твою бывшую комнату. Думаю, это поможет тебе воскресить воспоминания о рождественских праздниках, когда ты была еще совсем ребенком. Джоан, ты можешь занимать свободную комнату.