Книга Не мешайте палачу, страница 12 – Александра Маринина

– Хорошо. Пойдемте.

Музыканты заиграли новую песню, перед эстрадой уже толпилось довольно много народу, и танцевать можно было только тесно прижимаясь друг к другу. Настя закинула руки на плечи Павлу, тогда как он довольно грубо положил ладони на ее ягодицы, обтянутые короткой юбкой.

– Э, полегче, – тихонько попросила она. – Это уже слишком серьезно.

– А я не шучу. Вы сами этого хотели.

– Я хотела вовсе не этого, вы прекрасно это понимаете. Должны понимать.

– Посмотри на меня, – потребовал он, и Настя с каким-то неприятным чувством отметила, что он наконец обратился к ней на «ты».

Она подняла голову и наткнулась глазами на его взгляд.

– Ты хотела этого, – тихо и медленно говорил Павел, крепче и крепче сжимая ее ягодицы. – Ведь ты же хотела именно этого, не так ли? Ты хотела этого с того самого момента, когда целовалась со своим поклонником днем в этом ресторане. Ты целовалась с ним, а хотела, чтобы на его месте был я. Ты и сейчас этого хочешь. Ну, признайся же, признайся, и тебе сразу станет легче. Скажи, что ты хочешь меня.

Она впала в оцепенение, подобное тому, которое охватило ее за обедом. Руки вмиг стали горячими и какими-то слабыми, ей казалось, что она даже шариковую ручку в пальцах не удержит. Слова уже бились в горле, рвались на язык, и она была уверена, что произнесет сейчас: «Да, я хочу тебя», и ей сразу станет легче, и все будет хорошо, ну просто отлично. Его тихий монотонный голос завораживал, увлекал ее в какую-то темную страшную пучину безволия, его холодные пальцы уже сжимали ее бедра под юбкой…

Она сделала последнее усилие, вырвалась из его рук и залепила ему пощечину. Никто не обратил на них внимания, музыка звучала оглушающе громко, пары были заняты самими собой. Павел легко перехватил ее руку и сжал кисть с такой силой, что у нее выступили слезы. Он сделал еще одно легкое, почти незаметное движение, нажав на болевую точку, и Настя опустилась на колени, не удержав равновесия. Теперь уже внимание к ним было привлечено, танцующие расступились, в дверях показались головы вышибал, готовых по первому знаку кинуться наводить порядок. Павел подал ей руку и помог встать. Они дошли до своего столика, провожаемые удивленными взглядами, и молча уселись. Краем глаза Настя заметила Короткова. Она подняла руку, подзывая официантку.

– Позови Германа, – бросила она, не глядя на девушку.

Через несколько минут к ним подбежал услужливый метрдотель. Настя открыла сумочку и вынула из нее три купюры по пятьдесят тысяч.

– Пошлите кого-нибудь, пусть купят цветы. Розовые гвоздики для меня и желтые – вон на тот столик, где мой поклонник сидит. И побыстрее.

Герман схватил деньги и умчался.

– Я вас не понимаю, – произнес Сауляк.

«Ну вот, наконец-то, – с облегчением подумала Настя. – Наконец-то ты заговорил со мной первым, а не просто отвечаешь на мои назойливые вопросы. Наконец-то ты чего-то не понимаешь. Дело сдвинулось, но видит Бог, это стоило мне… И синяк теперь на руке будет».

– Чего вы не понимаете? – устало спросила она, машинально поглаживая болезненно ноющее место на запястье.

– Зачем вы покупаете цветы, которые вам не нравятся?

– Затем, что я никогда не покупаю цветы, которые мне нравятся. Цветы, которые мне нравятся, мне дарят люди, которые хотят сделать мне что-нибудь приятное.

– Это не ответ.

– Другого не будет.

– А желтые гвоздики вам нравятся?

– Нет. Я вообще гвоздики не люблю, никакие.

– Значит, они нравятся вашему Ромео?

– Откуда я знаю, что ему нравится, – она равнодушно передернула плечами.

– Тогда зачем…

– Не знаю, – оборвала она Павла. – Низачем. Я же не спрашиваю, зачем вы это сделали там, возле эстрады. Сделали, потому что захотели или посчитали нужным сделать, вот и весь ответ. И я не считаю себя вправе требовать от вас отчета, почему это вы решили поступить так или иначе. Решили – значит, решили. Как решили – так и поступили.

– Вы весьма демократичная особа, должен вам заметить.

– Увы, нет. Я анархистка, сторонница абсолютной свободы. Главным образом я имею в виду свободу принятия решения. Поэтому не пристаю к вам с вопросами и не собираюсь отчитываться перед вами по поводу цветов. Если вы наелись, мы можем возвращаться в номер.

– А как же цветы? Их ведь еще не принесли.

– Принесут в номер.

Настя расплатилась по счету, и они снова поднялись на третий этаж. За стодолларовую бумажку Елизавета Максимовна записала в журнал, что в полулюксе живут двое, и новая дежурная, сидящая на посту на третьем этаже, ничего у Насти не спросила, только проводила ее недоброжелательным взглядом.

– Вы будете спать в спальне, – сказала она Павлу не терпящим возражений тоном.

Он ничего не ответил, только молча кивнул. Настя быстро прошла в спальню, взяла свою одежду и скрылась в ванной, чтобы переодеться. Она с остервенением намыливала лицо, смывая слишком яркую косметику, потом встала под душ. После горячего душа она снова влезла в свои любимые джинсы, натянула майку и свитер и почувствовала себя гораздо лучше.

Войдя в комнату, она сразу увидела огромный букет, валяющийся на журнальном столике. Павел сидел в кресле, и Настя ничуть не удивилась, что он снова сидит с закрытыми глазами, скрестив руки на груди и закинув ногу на ногу. Похоже, это была его любимая поза, и только так он чувствовал себя комфортно и удобно.

– Давайте ложиться спать, – сказала она. – Вы, наверное, устали.

– Нет.

– А я устала. И хочу лечь.

Сауляк поднялся и не говоря ни слова вышел в спальню. Настя пошла следом за ним, сняла постельное белье с одной из кроватей и, вернувшись в гостиную, постелила себе на диване. Погасив свет, она сняла обувь и свитер и нырнула под одеяло, оставшись в джинсах и майке. Мало ли как жизнь повернется, вдруг придется вскакивать и нестись куда-нибудь сломя голову.

Она знала, что вряд ли сможет заснуть, когда совсем рядом, в нескольких метрах от нее, находится человек, источающий непонятную, но весьма ощутимую опасность. Но хотя бы просто полежать, спокойно полежать и подумать. Она знала, что должна последовательно перебрать в памяти все, что произошло за сегодняшний день, шаг за шагом, слово за словом, чтобы составить хоть какое-нибудь представление о том, что такое Павел Сауляк.

В спальне было тихо, похоже, Павел даже не вертелся с боку на бок. Внезапно она улышала, как скрипнула кровать, потом раздались едва слышные шаги и открылась дверь, ведущая из спальни в гостиную.

– В чем дело? – спросила Настя вполголоса.

– Хочу задать вам один вопрос. Можно?