Онлайн книга «Маринкина любовь»
|
— Что это ты ходишь сама не своя? Не беременная ли? — с подозрением глядя на Маринку, хмуро спрашивал Слава. — У меня встреча выпускников скоро! — Подумаешь! — зевал Весельцов. — Ерунда какая! — Ты поедешь со мной? — А что я там забыл? В Подмосковье, что ли, давно не был? — Познакомлю тебя со всеми! — А банкет будет? — Будет — в школьной столовой… — Это хорошо. Тогда поедем! Вместе с ними неожиданно собрался и Илья. Ему отчего-то очень захотелось посмотреть на одноклассников, о которых он так много слышал от матери. Наконец настал долгожданный день. Уже много лет Маринка так никуда не собиралась! Заранее сшила себе длинное черное платье. Первое вечернее, которое у нее за всю жизнь появилось. Вместе с Ташкой долго листали модные журналы, выбирали фасон. У нее же для довершения образа Маринка одолжила длинные сверкающие сережки, потерять которые боялась пуще смерти. О том, какие в них камни, она даже думать боялась. С утра сходила в парикмахерскую, покрасила волосы, уложила тяжелой раковиной на макушке. — Чего это ты так готовишься? Как будто на бал собираешься! Подумаешь, встреча… Посидим да выпьем. — Слава, я тебя с Димой познакомлю. Помнишь, я тебе рассказывала? — С тем самым, что ли? Ну познакомь. И с ним тоже выпьем. Еле-еле заставила его Маринка надеть приличный костюм. Все думала, как они увидятся с Димкой, как она представит ему Весельцова и повзрослевшего сына… Будет держаться достойной московской дамой. Очень степенной и светской, как Ташка учила. Немножко равнодушной, которая давно выше ситуации… Получилось все, естественно, совершенно наоборот. Когда они вошли в здание школы, в котором Маринка не была столько лет, у нее из глаз тут же хлынули слезы. Она убежала в туалет отплакаться, а Весельцов ее дожидаться не стал и отправился в столовую, где кое-кто уже начал отмечать встречу по-русски. В итоге, когда Маринка с Илюшкой наконец тоже вошли туда, Слава и Наташкин Серега, который тоже зачем-то притащился на вечер встречи, непринужденно болтали за стопкой водки с какой-то незнакомой, вульгарно накрашенной дамой. Несколько музыкантов в углу что-то наигрывали. — Неужели Смирнова? — раздался вдруг громкий возглас, и на мгновение в столовой повисла гробовая тишина, как будто даже музыканты замолчали. — А мы гадали, приедешь — не приедешь? Не ждали… — Вот приехала! — Маринка обвела присутствующих глазами, покраснела и улыбнулась. К ней подходили люди, здоровались, целовались, выражали свою радость. Половину из них она узнавала с трудом. Какие-то двадцать лет, а люди изменились до неузнаваемости. — Мариночка, милая! Здравствуй! — к ней, распихивая остальных, бросилась немолодая седая женщина. — Ирина Николаевна! — Маринка улыбнулась и поцеловала ее. — Сто лет вас не видела! — А ты такая красивая! И почти совсем не изменилась. И волосы не обрезала, молодец! Дай хоть полюбоваться на тебя! У бывшей классной даже слезы на глазах выступили. Маринка еще раз обняла ее, а к ней уже подходили другие учителя, родители бывших одноклассников, и все о чем-то спрашивали, спрашивали… Лица завертелись как в карусели. В какой-то момент Маринка увидела, что Весельцов уже нежно обнимает за талию сидящую рядом даму, а Серега прилаживается к ней с другой стороны, почти опустив голову в ее глубокое декольте. Этого выдержать было уже невозможно. Голубева извинилась, улыбнулась и пошла к их столику. Она сразу поняла, что Слава уже хорошо набрался. — Знакомьтесь, ребята, это Вячеслав Весельцов. Мой муж, — громко объявила она, резко выдергивая Славку из-за стола. — Как вам повезло! Марина была самой красивой девочкой в классе, — сказал кто-то из угла. — Мы все о ней мечтали! Весельцов довольно покивал головой и широко улыбнулся, продолжая почему-то смотреть в сторону дамы с декольте. Маринка отвела его в сторону: — Ты что себе позволяешь? — А что? — задиристо спросил Весельцов. — С женщиной уже поговорить нельзя? — Поговорить можно, а вот лапать ее за сиськи совершенно необязательно. — Да кто же ее лапал? Просто Вичка — классная баба… — Кто? — Маринка просто обомлела. — Вичка, Виктория… Твоя лучшая школьная подруга. Она сама так сказала. Грех не выпить с твоей подругой… — Все понятно. Сиди здесь и не пей больше! И тут Маринка поймала взгляд, на который сразу пошла через всю столовую — как в первый раз, с прежней неизбежностью. Она даже не поняла до конца, кому он принадлежал, этот взгляд, — просто пошла, и все. Потом только разобрала, что хмурый, лысоватый человек в свитере, тоскливо сидящий в дальнем углу с бутылкой, это Димка, ее Димка! — Здравствуй! — Он быстро ткнулся ей в щеку обветренными губами. — Ты все-таки приехала. Вот уж не ожидал тебя увидеть. — Все не ожидали! Димка, Димочка! Как я рада тебя видеть! — А почему это ты рада? — Он покосился на нее с опаской. — Потому что давным-давно тебя не видела и ужасно соскучилась! — Как ты вообще? — Ничего, нормально, а ты? Димка нервно закинул стопарик водки. — Вот женился снова. Там блондинка, со Светкой стоит… Помнишь Светку-то?.. Это моя жена Ленка. Маринка посмотрела в указанном направлении. Рядом с безобразно располневшей, с трудом узнаваемой первой женой Димки стояла невысокая, хрупкая девочка лет двадцати пяти. При этом беременная! — Ты как всегда… — разочарованно вздохнула она. — А вот там, за столом, кстати, — мой муж, Слава. Я вас познакомлю. — Такой рыжий, боровообразный? — Дима! — У тебя всегда был странный вкус. А почему ты не пьешь? Давай! За встречу. Маринка лихо чокнулась с Димкой и осушила стопку разом. Голову мгновенно повело. — Давно не пила такой мерзости! Давай скорее огурец! — Держи! Пить ты по-прежнему не умеешь… В этот момент к ним подошел Илья. Он с любопытством уставился на Димку, а тот в свою очередь едва дара речи не лишился. — Марина, это кто? — спросил он почему-то шепотом. — Мой сын Илья. Знакомьтесь. Илюшка, это дядя Дима. Я тебе рассказывала… Немая сцена длилась несколько минут, после чего Илья промурлыкал что-то вежливое, покраснел и начал смущенно прощаться. — Мам, я к бабушке пойду, ладно? А то никого тут не знаю, скучно мне. — Иди, сынок, осторожнее только. — До свидания, дядя Дима! Димка, не закусывая, закинул еще стопку водки. Он наморщил лоб, на его лице отразилась тяжелая мыслительная работа. Несколько минут он пытался что-то спросить у Маринки, но не мог. Наконец решился: |