Книга Правила счастья, страница 106 – Фиона Уокер

– Хорошо, что ты все рассказал мне, – она протянула руку, чтобы коснуться его, но он отклонился, и ей пришлось опять погладить Рага, чтобы оправдать свое движение. – Я воображала себе разные ужасы – даже думала, что ты террорист.

– Террорист? – он изумленно взглянул на нее. – С чего ты это взяла? – и тут он неожиданно улыбнулся. – Господи, Джуно, но это же полная чушь!

Она опустила голову от смущения и неловкости. Действительно, глупо, но он так скрытно себя вел, что можно было подумать что угодно.

– Понимаешь, это не столько из-за тебя, сколько из-за твоих приятелей. Вилл Пиджен, Тимон. И этот фотограф – как его, Дормус.

Он молчал, улыбка сошла с его лица. Джуно посмотрела ему в глаза и поняла, что он все еще что-то скрывает.

– Они помогают тебе разыскивать мать?

Он прижал палец к подбородку. Наконец он ответил:

– У меня возникла эта дурацкая мысль, когда я приехал сюда. Знаешь, это как лечь в постель с врагом. Я решил сойтись поближе с лондонскими папарацци, чтобы выстроить линию собственной защиты.

– Так они папарацци?!

– Только Дормус. Да и тот время от времени. Он может сдать свою камеру в аренду туристам и не брать ее в руки неделями. Вилл спекулирует билетами – по крайней мере, так он всем говорит. На самом деле он готов и душу продать за пару баксов – но с таким же успехом отдаст ее даром ради приятеля. Они оба хорошие парни, Джуно. Я понимаю, в это трудно поверить, но они искренние ребята.

Джуно посмотрела на него с недоверием:

– А Тимон?

– Тимон был хозяином фотоагентства в Латинской Америке – когда я с ним познакомился. Он может показаться тупым красавцем, но на самом деле он человек блестящего ума. Год назад он начал бизнес здесь. Вилл и Дормус – его приятели. Мы пообщались и решили поработать вместе.

– В качестве папарацци в Лондоне? – Джуно была в ужасе.

– Мы действительно нужны друг другу, понимаешь? Мне нравятся эти парни. Дормус и вправду интересуется, как я работаю, и хочет чему-то научиться. Тимон говорит всем, что я вернулся к делу, в котором силен. А Вилл знает все про всех: кто где, кто с кем…

– Да, но тебе-то, тебе зачем это нужно? – Джуно была обескуражена его слепотой. – Неужели ты не понимаешь, как испортит тебе все дело дружба с ними, если ты пойдешь на «Жизнь перед глазами» и журналисты раскопают твою историю? Они же растерзают тебя, если узнают, что ты снова занялся старым ремеслом, из-за которого люди типа Белль Винтер вынуждены прятаться за высоченными заборами!

– Да, это может плохо закончиться для меня, – кивнул он с равнодушным лицом.

– Тогда зачем ты с ними связался?

– Это мой долг, – его убежденность была неколебима. – Ты знаешь, я хочу расквитаться со своим прошлым. Для этого нужно искупить хоть часть тех гадостей, которые я совершил.

– И поэтому ты решил снова стать папарацци? – Джуно абсолютно ничего не понимала. Опять прятаться за мусорными баками, выслеживая знаменитостей, чтобы добыть сногсшибательный эксклюзив? Он, похоже, сошел сума.

– У меня есть одна идея, – его глаза оживились. – Она пришла мне в голову на прошлой неделе – в тот день, когда мы встречались с Пирсом Фоксом в этом паршивом клубе. И ты проделала со мной свой номер.

Джуно готова был провалиться сквозь землю от стыда и раскаяния.

– Ты знаешь, мне стало так тошно тогда: словно я опять попал в ловушку. Вроде пытался вырваться, да хвост прищемило. Тем вечером в клубе ты мне показала, какое же я, в сущности, дерьмо. Потом ночью я хотел тебе рассказать о матери, но ты не стала разговаривать со мной. И тогда я решил обратить свое оружие против себя.

– Что ты решил? – Джуно задохнулась. О боже, она чуть не довела его до самоубийства!

– Я сделал объектом охоты себе подобных. Я стал фотографировать папарацци, а не знаменитостей. Когда соберу материал, устрою выставку, – он откинулся на спинку дивана, глаза радостно светились. – Это будет подбор фотографий, сделанных тогда, когда я никого не жалел и всех ненавидел, и нового материала – скрытые съемки парней, которые до сих пор занимаются этим делом. Сначала проведу выставку в Лондоне, потом повезу ее в Италию, Францию, в Штаты. Я не хочу никого осуждать – я просто хочу показать изнанку профессии. Мне не нужна парадная сторона: журналисты, толпящиеся за ограждением на премьерах в ожидании Деми, Умы или Брэда. Это может сделать всякий. Я знаю, что могу показать то, о чем никто не подозревает. Я сам был по ту сторону и знаю, куда смотреть. Но я должен все держать в секрете от людей, которых фотографирую. Они должны принимать меня за своего. Только при этом условии я сделаю снимки, которые мне нужны.

– Это блестящая идея! – Джуно пришла в восхищение.

Он задумчиво улыбнулся и посмотрел на нее сквозь ресницы:

– Тимон, Вилл и Дормус помогают мне. Они в курсе. С этим связана еще одна причина, по которой я хочу встретиться с Пирсом Фоксом. Я не доверяю ему – он хочет поддеть меня на крючок и использовать, чтобы создать рекламу Белль. А Тимон является его конкурентом. Так что тут многое поставлено на карту.

– О, господи.

– Но знаешь, что самое странное? Я привязался к этим ребятам. Они мне по душе – такие же неприкаянные бродяги, как и я. Даже Дормус – который похож на канализационную крысу, правда? – очень славный парень. Ты знаешь, что его подружка – трансвестит по кличке Ванда Рингстар?

Джуно рассмеялась. Его виолончельные губы тоже дрогнули в улыбке, а вокруг глаз собрались морщинки.

– Тебе я не советовал бы водить дружбу с ними. А мне они подходят. В этой самой недружественной стране мира у меня есть только они – и ты.

– Я? – пискнула она.

– Да. Ты, Джуно. Но ты – это отдельная история.

– То есть я не являюсь неприкаянным бродягой?

Он покачал головой, по-прежнему улыбаясь. Рукой он нежно выводил восьмерки на животе у Ра-га, и Джуно охватило сильное желание спихнуть псину с дивана и подставить Джею собственный живот.

– А кто тогда?

– Ты – совершенно особенный человек, с которым я могу говорить обо всем.

У нее потеплело на душе. Она хотела коснуться его руки, но он вскочил и распахнул холодильник, чтобы достать еще одну банку диетической колы.

– Ну вот, я все тебе рассказал. До капли, – он вздохнул, голос снова стал напряженным и нервным. – А теперь давай забудем об этом на несколько часов, хорошо? Подумаем о чем-нибудь другом. Я хочу отвлечься. Кстати, почему ты не куришь?

– Что? – Джуно так растерялась от резкой смены тона и темы, что не сразу поняла вопрос. – А, у меня кончились сигареты.

– Ясно.

Джуно не хотелось вступать в банальный спор о вреде курения после их необыкновенного разговора. На нее навалилась сильная усталость. За окном совсем рассвело, хотя небо было затянуто тучами.