Книга Замужество Изабель, страница 34 – Шейла О'Фланаган

Вид с моего балкона открывался не слишком впечатляющий. Незнакомый город казался беспорядочным скоплением многоэтажных домов и офисных зданий – без всяких ориентиров и достопримечательностей. Не то что в Дублине, подумала я. Мне стало вдруг необыкновенно одиноко и тоскливо.

Это не я выбрала Испанию. У меня и в мыслях не было сюда приезжать, но, когда подвернулась такая возможность, я поняла, что было бы просто безумием ею не воспользоваться. Испания означала бегство из Дублина, где все напоминало мне о Тиме и о моей несложившейся жизни. Уже во второй раз, напомнила я себе, я пытаюсь спастись бегством от своих несчастий.

Но пока бегства что-то не получилось. Я все еще чувствовала себя не в своей тарелке. Я прекрасно понимала, что и здесь многие сочтут меня полной неудачницей, чем-то вроде ни на что не способной феминистки. Но я не обманывала себя, потому что знала: с каждым днем дела мои идут все хуже и хуже.

Кроме того, поездка в Испанию избавляла меня от неприятной перспективы неминуемого увольнения.

После достопамятного разговора с Барри я честно постаралась взять себя в руки и вернуться к прежнему собранному состоянию. Но это прежнее состояние означало только одно – в нем я неизменно оставалась невестой Тима, и тут уж я ничего не могла с собой поделать. Помня об обещании, данном Рейчел, я покорно пролистывала газеты с предложениями о работе, но ни на чем не могла остановиться. Однажды за этим занятием меня застукал Барри, и мне пришлось сделать вид, что это случайность.

– Зайди в мой кабинет, Изабель, – произнес он командирским голосом, совершенно не свойственным ему в обычное время.

Я зашла и робко села на краешек стула. Кажется, никаких ошибок на этот раз за мной не числилось: билеты на рейсы я не перепутала, все счета прошлого месяца продублировала, участие Барри в очередной конференции подтвердила. Но он не стал ходить вокруг да около.

– Это не работа, Изабель!

Я уставилась на него.

– Что ты имеешь в виду?

– Ты прекрасно знаешь, что я имею в виду.

– Но я же стараюсь, Барри! – запричитала я. – Ты же знаешь, что я стараюсь и выполняю свою работу хорошо!

– Хорошо – может быть, – возразил он. – Но не эффективно. С тобой теперь очень трудно работать, Изабель. Я все время боюсь сказать что-нибудь не то и тебя расстроить.

– Ты никогда меня не расстраивал, Барри.

– Это потому, что я очень стараюсь.

Меня сильно задели его слова, и я почувствовала где-то в глубине души знакомое желание расплакаться.

– Ты потеряла всякую способность к инициативе, – продолжал Барри. – Я должен тебе постоянно обо всем напоминать. Фактически держать в голове твою работу. И постоянно ее проверять на случай, если ты напустила ошибок.

– Я не напускаю ошибок, – возразила я без выражения.

Он вздохнул.

– Да, не напускаешь. Но и радости от твоей работы тоже мало. Никакого огонька, смеха, Изабель.

– Я же на работе! – попыталась защищаться я. – Какая уж тут радость!

– Но ты же не всегда так работала.

Я рассматривала свои ногти.

– Тем не менее, – продолжал Барри, – взгляни, вот это может представлять для тебя интерес.

Он передал мне газету, и я удивилась, потому что она была на испанском языке. Я собралась с мыслями, мобилизовала свой испанский и перевела вслух…

– Актриса и певица Мадонна приезжает сегодня в Мадрид.

– Не это, – перебил меня Барри. – Чуть ниже объявление.

– «Помощник администратора. Свободный английский язык. Компьютерная грамотность. Требуется престижной учебной корпорации».

Я снова ничего не поняла.

– Ну как? Что ты об этом думаешь?

– А что я могу думать?

– Требования как раз для тебя. Я снова воззрилась в газету.

– Да, но точно так же они подходят к множеству других людей. Положим, английский у меня свободный, потому что это мой родной язык. А как насчет испанского?

– Но ты же указывала в анкете, что у тебя свободное знание французского и испанского языков, – сказал Барри.

– Да, но говорила я на них сто лет назад.

– А мне казалось, что в позапрошлом году ты была в Испании, – не унимался Барри. – Кажется, ты говорила, в Малаге?

– Да, но Малага – это туристический центр, – указала я ему. – Там вообще не нужно много говорить по-испански.

– Это не имеет значения, – вздохнул Барри. – Главное, что ты говоришь на языке.

– Ну, и что из этого?

– Как что? Это объявление дала подруга Шарон, – рассказал он. – А Шарон считает, что ты попадаешь в яблочко.

Шарон была женой Барри.

– Так что же, Шарон обо мне беспокоится?

– Это потому, что мы дома о тебе говорили, – продолжал вздыхать Барри. – Я попросил ее совета относительно тебя, и она мне посоветовала.

– От меня избавиться?

Я глядела на него во все глаза.

– Не говори глупости! Она считает, что тебе необходима смена обстановки. Что ты должна уехать из Дублина на некоторое время. Отвлечься и собраться с силами.

У меня в горле образовался комок.

– Я не чувствую себя на это способной.

– Здесь – да, это, наверное, трудно, – продолжал он. – Но подумай, Изабель, – Мадрид! Теплый, солнечный, такой красивый город!

«Да, – подумала я, – и с твоих плеч долой, Барри».

– А что, если меня это предложение не заинтересует?

– Изабель! – нахмурился он. – Почему оно тебя не заинтересует? Для тебя это новая жизнь, новые впечатления. Ты прекратишь ныть и тосковать по человеку, который этого не стоит. Ты еще такая молодая, Изабель!

Я вздохнула.

– Это такой серьезный шаг.

– Тебе и нужно сделать серьезный шаг, – обрадовался Барри. – И, кроме того, Изабель, если говорить честно, мне тоже нужно от тебя отдохнуть.

Я вернулась в квартиру. Она была маленькая, но очень функциональная: гостиная, соединенная с ней кухня, спальня и ванная. Моя первая собственная квартира, сказала я себе. И даже произнесла это вслух, чтобы почувствовать реальность события.

Габриэла Суарес, подруга Шарон и управляющий директор компании «Адванта», организовала мой приезд так, что в первый месяц мне не надо было платить за жилье. Это делала компания, что было очень удобно. К тому же Шарон наговорила обо мне Габриэле массу лестных вещей, но в глубине души я была уверена, что все это она устроила только для того, чтобы увести меня с дороги своего супруга. Он хотел меня рассчитать, мрачно подумала я, но боялся, что это добьет меня окончательно.