Онлайн книга «Замужество Изабель»
|
– Изабель! Ко мне быстрыми шагами приближался Ян. Извинившись, он увел меня от соседки, за что я ему была несказанно благодарна. – У тебя был совершенно затравленный вид, – сказал он. – Спасибо. – Однако ты такая бледная! – Голова болит, вот и все. – Это кошмарное мероприятие кого угодно доведет до головной боли. – Он осмотрелся. – Столько народу! Кто бы мог подумать, что у бабушки было столько знакомых! – Не думаю, что все это ее знакомые, – возразила я. – Большинство людей – это знакомые матери. Они пришли ее поддержать, выразить свои соболезнования. – Поддержать! – фыркнул Ян. – В чем заключается их поддержка? В поедании сэндвичей и питье чая? Или виски? – Некоторые мужчины в гостиной действительно заливали в себя изрядные порции виски. – Почему бы и нет? – снова возразила я. – Они пришли на похороны. Может, у них сегодня были совершенно другие планы, и они ни сном ни духом не ведали, что попадут сюда? Мы просто обязаны их хотя бы накормить и напоить. – Что-то ты стала слишком рассудительная, – сказал Ян. – Или, может быть, ты уже стареешь? – Заткнись! – Я дружелюбно ткнула его в плечо, в ответ он столь же дружелюбно обнял меня за плечи. Подружка Яна Хани пришла только на мессу, а потом быстро вернулась на работу, объяснив, что никто ее там сегодня подменить не сможет. Они с Яном снова были вместе. – Мне показалось, что я не могу без нее жить, – объяснил мне Ян. – Что-то в ней есть такое особенное, Иззи. – Ноги до ушей – вот что в ней особенное, – поддразнила я его. Алисон и Питер сидели рядышком – склонив друг к другу головы и погруженные в собственный мирок – и выглядели в таком состоянии совершенно естественно… Словно были созданы друг для друга. – Ты уверена, что с тобой все нормально? – спросил Ян. – Господи, Ян, когда наконец люди перестанут задавать мне этот дурацкий вопрос? – спросила я со вздохом. – Мать говорит, что в Мадриде тебя заездили, как рабыню на плантациях. – Что она знает об этом? – воскликнула я. – И к тому же меня не заездили. Мне самой нравится работать. – А Алисон говорит, что у тебя есть бойфренд. – И есть, и нет… – Значит, ничего серьезного? Я с ужасом взглянула на брата. Раньше мы с ним никогда не обсуждали личную жизнь. Я всегда считала его слишком юным для таких обсуждений. Конечно, свое отношение к Тиму он высказывал всегда: сперва симпатизировал ему, а потом – солидарно с Алисон – предупреждал меня против его непорядочности. – Ничего, – я решила не вдаваться в объяснения. – Но ты такая грустная! – Господи, Ян, мы же на похоронах! Здесь и положено быть грустной. – Ничего подобного. Посмотри кругом. Народ смеется и рассказывает друг другу смешные истории. – Ты ужасный тип! Но в сущности он был прав. Под влиянием виски ли или чего другого, но люди чувствовали себя совершенно свободно, улыбались, даже шутили понемногу. Мать оживленно беседовала с Рейчел, та подкрепляла свои доводы энергичной жестикуляцией. "Почему же я чувствую себя, словно замороженная изнутри? – думала я. – Почему мне хочется пойти в свою комнату, броситься на постель и завернуться, как в детстве, с головой в одеяло?" Наверняка эта боль, неописуемая, необъяснимая боль, осталась у меня, как отголосок детского ужаса перед смертью, думала я, и ей не место в жизни тридцатилетней женщины. Преуспевающей, кстати сказать, женщины. Женщины, которую некому обнять, шептал мне изнутри какой-то другой голос, как обнимает Питер свою Алисон. Женщины, которой некому довериться, как доверяет Ян своей Хани… Не будь идиоткой, злобно одернула я себя. Ты независимая женщина. Замужество больше не является целью твоей жизни. И если тебе так уж хочется поцелуев и объятий, то позвони Тиму Мэлону прямо сейчас. Он будет счастлив сослужить тебе такую службу. Тебе даже не придется его об этом просить! Вокруг продолжали шуметь людские голоса, но я себя чувствовала словно меня заперли в собственном мирке, отделили непроницаемой стеной от всех остальных. Я разговаривала с людьми, которых очень давно не видела: с соседкой, с владелицей мясного магазина в Сутоне, где мать и бабушка покупали продукты, с преподавательницей вечерних курсов по английской литературе, которые посещала бабушка. Я даже не знала, что бабушка в семьдесят семь лет ходит на такие курсы. Чему она могла там учиться? Но преподавательница сказала, что бабушка была замечательной ученицей – неутомимой, заинтересованной, остроумной, заражающей весь класс своей энергией. Какая же я дура, что тоскую по ней сейчас, думала я, споласкивая чашки и блюдца на кухне и расставляя их на сушилке. Я налила себе "Южного комфорта". Это я познакомила бабушку с "Южным комфортом". Лет пять или шесть тому назад. И он ей понравился. Я проглотила сладкую жидкость и позволила ей себя согреть. Мне очень хотелось уйти. Я очень устала от такого количества людей вокруг. Мне необходим был покой. – Иди, я тебя прикрою, – сказал Ян, когда я пожаловалась ему на свое состояние. – И с матери глаз не спущу. – Спасибо. – У тебя правда страшно усталый вид. А завтра вечером тебе уже лететь в Испанию. Я из последних сил улыбнулась. – Ну и что? Я женщина реактивная. Перелеты, переезды – это как раз для меня! – Иди выспись, реактивная женщина! Я матери не скажу, что ты ушла! И я пошла домой. Дорога шла по берегу моря, дул сильный бриз. Меня едва не сбили с ног какие-то подростки на роликах, которые неслись со страшной скоростью по велосипедной трассе. В Ретиро-парке дети на роликах больше любят разные замысловатые прыжки и повороты, нежели скорость. Но и эта мысль меня не вдохновила. Мне нестерпимо хотелось спать, и с каждой минутой чувство отделенности от внешнего мира во мне только нарастало. Но и дома я не могла уснуть. Ворочаясь на кровати, я мысленно считала корабли на горизонте, сперва до ста, потом до тысячи, но сон все равно не шел. Я пыталась дышать медленно и ровно, но только спровоцировала этим приступ кашля. Я зарылась с головой в подушку, но все равно слышала громкое чириканье птиц за окном и детский смех. Наконец я встала и спустилась вниз. Посидела в саду. Выполола пару сорняков. Потом вернулась в дом и позвонила Тиму на работу. – Алло! – услышала я в трубке голос Тима, после того как его подозвала к телефону секретарша. – Привет, Тим. – Изабель! Как я рад тебя слышать, Изабель! – Я тебя тоже, Тим. – С тобой все в порядке? У тебя такой странный голос. – Я дома, прилетела на похороны бабушки. |