Книга Подделка, страница 52 – Дженифер Крузи

– Предусмотрительно, – одобрила она, и Дэви поспешно отнял у нее стакан.

– Ты пьяна.

Тильда ответила презрительным взглядом.

– Ну еще бы! Неужели я пошла бы на это в трезвом состоянии?

– Хороший довод, – кивнул Дэви, нажимая на кнопки музыкального автомата.

– Что ты делаешь? – близоруко прищурилась она под вопли «Эксайтерз» «Да, да, да!».

– Прикрытие! – крикнул он, перекрывая музыку, – На случай, если ты начнешь стонать по-настоящему.

– Почему-то мне хочется думать об этом более романтично, ну, ты понимаешь, о чем я. Тем более что на этот раз нам предстоит получше узнать друг друга.

Он протянул руку и снял с нее очки.

– Что ты делаешь? – всполошилась она.

– Реальность, как оказалось, тебя не заводит. Лучше видеть мир размытым. Придерживайся своей романтики.

– Неплохая мысль, – решила она и не стала протестовать, Когда он выключил свет. Теперь осталось лишь слабое свечение музыкального автомата за их спинами. Потом он ловко согнул ее ноги в коленях и повернул так, что Тильда оказалась прижатой спиной к подлокотнику дивана.

– О’кей, теперь я просто уверена, что в душе ты чистый романтик, – сказала Тильда.

Когда он прижал ее бедра к кожаным подушкам, она едва не скатилась с дивана, но он успел вовремя подхватить ее. Истинный джентльмен.

– Вот мои условия, – объявил Дэви, наклонившись над ней. – Заткни свой рот и мозги. Вообще отключись. Ты наверняка умудрилась отговорить себя от сотни верных оргазмов.

– Еще чего! – обиделась Тильда, но он поцеловал ее жарко и настойчиво, и этот жар бросился ей в голову и затопил пес, что она собиралась сказать.

– Ты здорово целуешься, – одобрила она, когда его губы скользнули к шее.

– Знаю, – буркнул он в ее плечо, – Замолчи.

Он стал поднимать ее футболку, но она вцепилась в подол, пытаясь вспомнить, хороший ли на ней лифчик… определенно не тот, бретелька которого сколота английской булавкой… хоть бы не противный белый.

– Матильда! – строго произнес Дэви.

– М-м?..

– Ты опять думаешь.

– Вовсе нет.

– Такое лицо у тебя бывает, только когда ты что-то подсчитываешь.

Тильда заерзала, что привело к еще большей близости. Интересно, когда он успел устроиться между ее бедер?

– Как ты там оказался?

– Практика. Прекрати думать.

– Это были сексуальные размышления. Я вспоминала, красивый ли на мне лифчик.

Он содрал с нее футболку, прежде чем она сумела ему помешать, и вырез зацепился за ухо. Тильда освободилась и оглядела себя. Белое кружево.

– Красивый, – подтвердил Дэви. – А теперь выброси из головы все мысли и постарайся не потерять сознания.

– Сколько времени прошло? Пятнадцать минут еще не истекли?

Вместо ответа он поклонился и лизнул ее живот. Тильда мгновенно заткнулась, а Дэви разошелся не на шутку и исследовал языком ее пупок, одновременно расстегивая молнию Тильда ощутила, как тепло распространяется ниже, что были для нее удивительно, поскольку он был здесь, с ней, опасны и, как сам дьявол.

Она уставилась в потолок и подумала, что, возможно, все и будет хорошо. Пока ее рот находится на замке. «Какая самоуверенность», – мысленно усмехнулась она, а вслух, сама поражаясь себе, выпалила:

– Я уверена, что хочу самого невероятного оргазма, который когда-либо имела в жизни.

– Договорились.

Дэви спустил ее джинсы, и она неожиданно для себя подняла бедра, чтобы помочь ему, что, учитывая количество препятствий, которые ему пришлось преодолевать, было только справедливо.

– На какой эталон я должен равняться? – вдруг спросил он.

– Почти недосягаемый. Скотт знал, что делает.

– Скотт? Кто такой Скотт?

– Мой бывший жених.

– И ты ждала этого момента, чтобы упомянуть о нем?

– Он же бывший. И, заметь, я не достаю тебя насчет Клеа.

Дэви покачал головой.

– Значит, будем соответствовать эталонам, – решил он, снова нагибая голову.

– Обещать можно все что угодно, – съязвила она, но рука Дэви нырнула между ее бедер, щека легла на живот, губы обожгли кожу, и Тильда покраснела от чего-то, мало напоминавшего смущение. Если она задумается над этим, все исчезнет, но ведь Дэви требовал от нее перестать думать, и когда он поднял ее колено, бедра приподнялись, чтобы встретить его руки и губы. Она тихо охнула, когда его язык проник внутрь, и схватилась за подлокотник над головой, чтобы не соскользнуть, но он стал ее лизать, дело зашло слишком далеко, и Тильда отдалась напряжению, которое он медленно нагнетал в ней.

«У этого мальчика потрясающий рот. Только не думай о том, где он сейчас», – твердила она про себя.

Где-то позади Бетти Эверетт пела «Это в его поцелуе», и Тильда расслабилась под знакомую мелодию и незнакомые губы Дэви, думая о том, что больше никогда не сможет слушать эту песню без того, чтобы не вспомнить, как это было, и продолжая окунаться в жар, вдыхать наслаждение. А когда она стала вдыхать наслаждение так усердно, что ее могли услышать в коридоре, Дэви отстранился.

– Смелая попытка, – сказала она, когда Бетти умолкла.

– Трусиха, – усмехнулся Дэви, кусая внутреннюю сторону ее бедра.

Она приподнялась на локтях:

– Мы же договорились, что…

Дэви наставительно ткнул в нее пальцем:

– Пятнадцать минут. И ты молчишь.

При мысли о том, где только что был этот палец, Тильда вспыхнула. Не говоря уже о том, где только что была его голова.

– Но ведь… – начала она, пытаясь скрыть замешательство, но тут из музыкального автомата грянули «Систерз», и к тому времени как закончился первый куплет песни «Все взрослые», голова Дэви оказалась на прежнем месте, и он принялся трудолюбиво возвращать утраченный жар. Тильда вздрогнула, и напряжение снова начало нарастать, такое же непереносимое, как несколько минут назад. Она передвинулась вниз, поближе к нему, но на этот раз горячая волна затопила ее куда быстрее, так что, когда «Ледибагз» допели «Раньше или поз же» и Дэви снова отстранился, она стукнула его по плечу и потребовала:

– Не останавливайся.

– Мне следовало заткнуть тебе рот, – покачал он головой и поцеловал ее живот так, что Тильду затрясло. Он уже по-хозяйски устроился между ее ног, когда «Ширелз» завели «Ты будешь любить меня завтра?».

– Проклятая музыка, – раздраженно заметил Дэви, наклоняя голову, и все началось сначала. Только жар становился уже нестерпимым, а он все поднимал температуру. И с каждой новой атакой она повышалась и повышалась, а он уже не прекращал атаки, и Тильда извивалась, стонала, вцеплялась и него, умоляя себя молчать, пока плотина не прорвалась. Она выгнулась дугой под его ртом, до боли закусывая губы, и продолжала подергиваться в судорогах еще долго после того, как все случилось, и он приподнялся, чтобы поцеловать ее в шею. А когда Тильда затихла, все еще цепляясь за него, он сказал ей на ухо: