Онлайн книга «Кармелита. Роковая любовь»
|
Бейбут выпрямился и гордо изрек: — Сегодняшний наш визит, Баро, это не сватовство, а долг уважения к тебе. — Бейбут, долг принят. Но я бы хотел знать, где твой сын? — Так… Миро остался в таборе, за старшего. А сватов мы пришлем попозже, если ты не против, конечно. И в этот момент Кармелита выручила, как бабочка впорхнула в комнату, закружила, здороваясь со всеми. Увидела Рубину. И с визгом бросилась ей на шею: — Бабушка! Бабушка! Бейбут перевел дух. Слава тебе, Господи, про Миро забыли немного. И Баро смягчился. На Земфиру посмотрел, взглядом долгим-долгим, неслучайным: — Как живешь, цыганка? — Спасибо, Баро, неплохо. Рамиру захотелось посидеть, поговорить душевно, по-домашнему, как давно уже ни с кем не сидел. Вот только Рубина мешает (не любил он ее, давно не любил, так же, как и Ляля, только по другой причине). — Рубина, сходила бы с внучкой в ее комнату. Неужто не видишь, как она за тобой соскучилась?.. Рубина поджала губы, обиделась, но ничего барону не ответила. Хорошо, внучка выручила, обняла за плечи да увела в свою комнату. А там, плотно прикрыв дверь, еще раз крепко обняла ее: — Бабушка! — Красавица моя. — Ой, бабушка, как я рада тебя видеть. Как рада! — А как я рада, моя хорошая. Сколько тебя не видела… Я ведь все время про тебя думаю. Все время. — Знаешь что, давай переезжай к нам. И тебе, и мне веселей будет. — Я бы рада, да твой отец не позволит. Не любит он меня. — Да я заметила. — Конечно. Кто ж это не заметит, — грустно улыбнулась Рубина. — Но почему? — Да есть на то причины… — вздохнула цыганка. — Кто много прожил, у того на душе много чего… — А ты расскажи, бабушка. Тебе легче станет! Рубина задумалась: «А может, и вправду рассказать?» Но тут же от этой мысли и отказалась. Нет, не нужно внучке знать такое. По крайней мере, пока. — Может, и расскажу. Потом. Кто знает, как судьба повернется, какой стороной жизнь вывернется… А в кабинете барона Бейбут разговор и так, и сяк выкручивал, только бы беседа на Миро не вырулила. Да только надолго его не хватило. Отсмеявшись после какой-то Земфириной шутки, Баро хлопнул себя полбу: — Бейбут, ведь сейчас твой Миро в таборе за старшего? — Да. Миро сидит, как ты велел, ждет решения старших, — с ходу соврал Бейбут и тут же пожалел о сказанном. — Вот и хорошо! Не будем его заставлять долго ждать! Едем в табор прямо сейчас! Бейбуту только и оставалось, что криво улыбнуться: — Как скажешь, Баро. — А так скажу! Эй, зовите Кармелиту с бабкой ейной. А ты, Рыч, на хозяйстве остаешься. За старшего… Табор у Бейбута маленький, а радость большая — барон приехал! Кому вино, кому водка, а кому и чай, на костре кипяченный. И гитара, и песни, и танцы. Медвежонка из клетки выпустили, уж он так со всеми танцевал, так барону хотел понравиться… Все до колик смеялись. Баро как-то даже и не заметил, что Миро среди встречавших нету. И лишь одна пара глаз горела не радостью встречи, а ненавистью. Люцита впервые увидела свою соперницу. * * * Максим блуждал по Цыганской слободе. И думал о том, что никак со своими думами разобраться не может. Вот, например, зачем он сейчас забрался сюда, в Зубчановку? Чего ищет в доме барона? Барсетку? Чтоб друга выручить? Ага, как же! Об одном он только думал. На одно надеялся. Найти где-нибудь, увидеть, хоть краешком глаза, цыганку-тростиночку, что пела в ресторане. И в какие бы ворота ни стучался, ждал, что она сейчас откроет… А он будет стоять и смотреть на нее. Вот оно — счастье!.. Но на деле все получилось совершенно иначе. Зубчановские все, как один, сказали — иди к барону Зарецкому, дом которого издалека виден… Ворота открыл тот самый цыган-охранник, с которым они дрались в ресторане: — Ты смотри, кто к нам пожаловал! — Добрый вечер! Я могу поговорить с цыганским бароном? — Какой прыткий! Ты что, со мной вчера не наговорился? — Слушай… не знаю, как тебя зовут… я с тобой драться не собираюсь. — Испугался? А вчера в ресторане такой смелый был… — Спасибо на добром слове. Я там друга защищал. Так что если вчера чем-то задел — прости. А вообще, мне нужно поговорить с бароном… Ваши тут говорят, что по всем вопросам — к нему… — Барон в табор уехал. Только ты туда не попадешь. — Почему? — Потому что мне не нужны твои извинения. Выбирай: будешь драться или я тебя так пристрелю, — сказал Рыч и достал пистолет. — Смотрю, ты в тюрьму захотел? — А тебе, гляжу, на тот свет не терпится. Скажу: «Покойник лез на охраняемую территорию». Я при исполнении! Максим посмотрел Рычу в глаза, в зрачки. И понял: да, этот может убить. Просто так, ни за что. Ради куража. Чтобы показать себе, что он на это способен и ничего ему за это не будет. И уходить теперь нельзя. К таким, как этот, спиной не поворачиваются. В спину он тем более выстрелит — характер шакалий. Рыч снял пистолет с предохранителя, направил прямо в грудь. * * * Астахов уже не знал, что делать — плакать, смеяться, спрятаться от всех, всех поубивать. А Тамара опять затянула старую песню: — Что поделаешь, Коленька. Антон наш какой есть, такой есть. Он мальчик легкомысленный. Зато добрый и бескорыстный. — Я вижу, что бескорыстный! Мои документы уже кому-то подарил. Знала бы ты, сколько я за них заплатил! — А что это за бумаги? — По бизнесу нашему. Большое дело намечается, очень большое. Мне в Москву надо было с ними ехать, а теперь я с чем поеду? — И надолго ты в Москву? Последний вопрос неприятно кольнул Николая Андреича. Ну не любят мужья, во всем мире не любят, когда их спрашивают, надолго ли уезжают. Потому и не ответил на вопрос. О другом сказал: — Зато теперь точно знаю, кого вместо себя оставлю. Максима! — А не слишком ли много чести? — Нет! В самый раз! — Не спеши, Коля. Антон себя еще покажет. И документы найдет. И таких дел наделает! — В то, что дел наделает, — верю. А в то, что документы найдет… — Ты в него никогда не верил. А ему сейчас эта вера очень нужна. И я в него верю. Ты тут сиди, брюзжи. А я пойду к нашему мальчику. |