Онлайн книга «Кармелита. Роковая любовь»
|
Кармелита и сама не знала, зачем сбежала. Прежде всего, конечно, из-за непокорного характера. Оттого и смеялась громко, испытывая ни с чем не сравнимую радость праздника неповиновения. Добежали до заброшенного театра. — Сюда! Скорей! Вот здесь… — прокричала она. Миро же совсем иначе понял ее радость. Как писал большой друг цыган: «Ведь обмануть меня нетрудно. Я сам обманываться рад!» Они пробрались в зрительный зал с поломанными, раскуроченными сиденьями. — Замерзла? — спросил Миро ласково, вытер капли дождя с ее лица. И… поцеловал ее в губы. Кармелита не ожидала этого, поэтому высвободилась не сразу, но сделала это решительно: — Не нужно. Не делай этого! — Прости… Я не сдержался! — Миро разнервничался, начал теребить ножны на поясе. И тут Кармелита вспомнила, о чем она хотела его спросить: — Ты всегда с собой нож носишь? — Да, — беззаботно ответил Миро. — Он как продолжение моей руки… — Скажи, а где ты был два дня назад поздно вечером? — Не помню… Гулял, наверное, о тебе думал. — А где гулял? — Я думал, тебя будет интересовать с кем, — улыбнулся Миро. — Не помню. Да зачем тебе это? И тут Кармелита спросила резко, как под дых ударила: — Это ты напал на парня, которого увидел тогда рядом со мной на озере? Миро промолчал, вспомнил отцовский совет «разобраться с соперником». Да, в ту секунду он хотел убить этого парня. Но потом успокоился. Кармелита поняла его молчание как утвердительный ответ. — Отвечай! Ты хотел убить Максима? — Я не понимаю, о чем ты говоришь? — Ты хотел убить его вот этим ножом? Что ты делаешь вид, будто не знаешь, что с ним произошло? Миро вспыхнул: — Меня не интересует, что с ним произошло. Меня интересует, что у тебя с этим парнем?! — Это не твое дело! Отвечай: ты хотел его убить или нет? — Нет, это ты отвечай: встречаешься с ним или нет?! — Да! — ответила Кармелита, с дерзкой смелостью глядя ему прямо в глаза. * * * Рубина прошла в комнату для свиданий, села напротив Олеси. Неловко сложила руки на коленях. Девушка смотрела на нее угрюмо: — Зачем ты пришла? — Пришла проведать… А ты не рада мне? Олеся грустно улыбнулась: — Я уж и не знаю, чему радоваться, чему нет. Может, ты меня снова отравить захотела?! — Олеся, что говоришь? С какой стати мне тебя травить? — А почему пироги, что ты мне, уходя, оставила, были отравлены? Мышки съели их и все сдохли… — Олесенька, родная, это меня хотели отравить, а не тебя. Я потом дома рвотное весь вечер пила и еле-еле с того света выкарабкалась. А сегодня вдруг что-то кольнуло меня: Олеся! сходи к Олесе! Дура старая! Я ведь про те пирожки оставленные забыла совсем. Мне так плохо было. А ты же действительно пострадать могла из-за меня. И Олеся как-то сразу поверила цыганке: — Да ничего, обошлось — прошло все. Спасибо, что вспоминаешь обо мне. — Дай-ка мне твою ручку. Олеся протянула Рубине ладонь. Гадалка вгляделась в нее: — Ну вот… Ты сейчас на перепутье… Можешь так поступить, можешь этак — все равно двойная линия судьбы в одну сходится. — Что это значит? — Значит, какой бы ты путь ни выбрала, все равно будешь счастливой! — А если путь, ну… не совсем честный? — Человек должен поступать как нужно, как должно! А там его рассудят. Ну-ка дай еще гляну… Твое сердце тебе верный путь подскажет. Видишь — линия сердца с линией судьбы сходятся? Такое редко бывает: счастливой будешь, любимой будешь… — Ой, Рубина, успокаиваешь ты меня, утешаешь. — Будешь, будешь… Хоть ты мне сейчас и не веришь! Пора мне! Пойду! Удачи тебе! И уходя напоследок еще раз обернулась: — И ты скоро выйдешь. Ничего не бойся. Делай, как скажут, — судьба вывезет… * * * Антон позвонил маме по мобилке, сказал, что они с Максимом вдвоем едут в офис. «Ну вот, — подумала Тамара, — не такой уж и больной этот Максим! Видно, больше притворяется. Только вчера: ох, ах… А уже ходит». К приходу Антона и Максима Тамара, как могла, подготовила Астахова. Раз пять между делом сказала, что Антон в его отсутствие очень старался, много работал. Но главным все равно был Максим. И именно он за все отвечает. И вот наконец оба приятеля предстали пред светлы очи Николая Андреича. — Натворили делов?! — строго спросил он. — А я расхлебывай! Как я теперь должен разбираться с цыганами? Максим!.. Максим поднял голову, посмотрел ему в глаза. — Кто тебя ударил ножом? Максим промолчал. — Я задал вопрос! — Николай Андреевич, во-первых, мне не хочется об этом говорить. Во-вторых, это не относится к работе… — Ах, не относится!.. Не хочет он говорить! Ну не говори, посмотрим, кто будет следующий! Может, это будет Антон? Антон вздрогнул. Астахов это заметил: — Чего испугался? Не дрожи! Скорее всего, это буду я! Для цыган же вообще что ни сделано — все мной удумано. А кто на самом деле виноват?! Кто? Кто принял это решение: сунуться на кладбище, пока меня не было? Молчание. — Я жду ответа! Антон! — А что «Антон»? Что? Что ты на меня так смотришь?! Оставил вместо себя Максима! Вот с него и спрашивай! Максим вопросительно посмотрел на Антона: что он этим хочет сказать? — Максим, — развернулся Астахов, — это было твое решение? Молчание. — Максим, это ты решил снести кладбище?! И вновь молчание. Астахов снова повернулся к Антону: — Это было твое решение? Молчание. — Я спрашиваю, это было твое решение? Твое? — Нет… — выдавил из себя Антон. — Значит, Максима? Антон кивнул головой. Максим с недоумением посмотрел на него, Антон спрятал глаза. — Выйди! — сказал Астахов сыну. Максим хотел выйти вслед за ним. Но Николай Андреич остановил его: — А тебя, Максим, я попрошу остаться… Максим вернулся на прежнее место. Посмотрел прямо в глаза Астахову. |