Книга Прости за все, страница 70 – Татьяна Бочарова

Ольга Петровна провела их в гостиную, где любимый Динарой стол был накрыт парадной, крахмальной скатертью. На столе стояла бутылка шампанского, точь-в-точь такая же, как принесенная ребятами, и два фужера. Кроме того, на большом овальном блюде лежали нарезанные дольками апельсины и яблоки.

«Она точно ждет кого-то», – подумала Динара, и почему-то ей стало неприятно.

Ольга Петровна засуетилась, достала еще фужеры, тарелки, усадила Динару и Витьку за стол. Витька сноровисто открыл бутылку и тут раздался звонок. Ольга Петровна вздрогнула и вскочила.

– Сейчас, минутку. Вы посидите, а я открою.

Она умчалась в прихожую.

Витька и Динара молча смотрели друг на друга.

Щелкнул замок. Из коридора донесся приятный мужской тенорок.

– Пр-ривет, дорогая! – Гость слегка грассировал, но у него это получалось обаятельно.

– Здравствуй, солнышко!

Послышался звук поцелуя. Витька громко прыснул.

– Тише! – одернула его Динара. – Дурак что ли?

– «Здравствуй, солнышко!» – передразнил Витька Ольгу Петровну. – Слышь, по всему видать, у нее завелся кадр. И она втюрилась в него, как ненормальная.

Не успел он это сказать, как на пороге комнаты оказалась Ольга Петровна и ее визитер. Это был мужчина намного младше ее, высокий, рыжеватый, с улыбчивым ртом и широко расставленными, по-детски удивленными глазами.

– Знакомьтесь. Это Равиль, – произнесла химичка и как-то нервно хихикнула.

– Виктор. – Витька привстал и протянул вошедшему огромную, лопатообразную ладонь.

Тот пожал ее и, улыбаясь, обратился к Динаре:

– А вас как зовут?

Она хотела ответить, но вдруг слова застряли у нее в горле. Ей показалось, что люстра под потолком светит слишком ярко, у нее защипало глаза.

– Это Динара, моя самая способная ученица. Помнишь, я тебе рассказывала? – Ольга Петровна не отходила от Равиля ни на шаг, было ощущение, что она вьется вокруг него, как серпантин вокруг новогодней елки.

– Динара? – Равиль слегка наморщил широкий, белый лоб. – Да, кажется, припоминаю. Значит, это вы учитесь в университете на химфаке?

– Я. – Говорить было трудно. И смотреть на него было трудно. Он слепил, как солнце. Хотелось не отрывать от него взгляда долго-долго, вечно.

– Ну, теперь, наконец, мы выпьем шампанского, – весело проговорила Ольга Петровна, садясь за стол.

Они пили шампанское, ели фрукты и торт. Витька захмелел и травил неприличные анекдоты. Ольга Петровна тоненько и визгливо смеялась.

Одна Динара сидела молча, шампанское сегодня на нее не действовало.

– Вы всегда такая серьезная? – тихо спросил Равиль.

– Да, всегда. – Она почувствовала, что голос ее прозвучал резко, но ничего не могла с собой поделать. Ее будто парализовало, все мысли вылетели из головы. Все, кроме одной: этого мужчину она ждала всю жизнь.

… Он оказался тоже химиком, доцентом на кафедре одного из казанских НИИ, уже успевшим защитить кандидатскую. Они проговорили весь вечер, в основном о Динариной учебе. Когда Динара с Витькой собрались наконец уходить, он подал ей пальто.

– Очень интересно было с вами поболтать. Не дадите мне телефон – я позвоню, если вдруг возникнут вопросы по ходу моей работы? Вы ведь вполне зрелый специалист, несмотря на отсутствие диплома. Олечка, ты не будешь ревновать?

– Не знаю, не знаю. – Химичка шутливо погрозила ему пальцем.

Равиль позвонил Динаре через три дня. Она ждала. Знала, что он позвонит. Видела что-то такое в его глазах, понимала, что он так же, как и она, сорвался с катушек.

Они встретились на улице Баумана, в самом центре. Равиль говорил о кандидатской, просил Динару помочь, интересовался, сколько она берет за расчеты.

– С вас ни копейки не возьму, – жестко сказала она и неожиданно расплакалась.

– Маленькая моя! – Равиль обнял ее прямо посреди улицы.

Он целовал ее хрупкие, длинные пальцы, гладил их, перебирая один за другим. Потом привел ее в кафе, усадил за столик.

– Я не смогу без тебя, – проговорила Динара, глядя в его чистые, кристально чистые глаза. – Честное слово.

– Но ведь я… – Равиль запнулся и опустил голову. Его рука, лежащая на столике, заметно подрагивала.

Динара молча ждала, что он скажет дальше.

– Я женюсь на Ольге, – тихо произнес Равиль и вздохнул.

– Зачем? – почти беззвучно спросила Динара.

– Что значит «зачем»? – Он грустно улыбнулся и погладил Динару по щеке. – Глупышка моя. Я же встретил ее раньше, чем тебя. Мы вместе уже полгода. Я обещал ей усыновить Мишу.

– Зачем? – снова, как заведенная, повторила Динара.

Ей было холодно и одиноко. Так одиноко, как не было даже в интернате, когда она стояла под лестницей.

– Послушай. – Он снова обнял ее. – Мы не расстаемся навсегда.

– Нет? – Она глядела удивленно, не понимая, о чем он говорит.

– Конечно, нет. – Равиль усмехнулся. – Мы… мы будем встречаться.

– А Ольга Петровна?

– Она ничего не узнает.

– Но ведь это отвратительно, – вырвалось у Динары, и она тут же пожалела о своих словах.

Лицо Равиля напряглось, взгляд его сделался стеклянным. Он согласно кивнул.

– Ты права. Конечно, это скверно. Прости, я не хотел тебя оскорбить.

Прощай. – Он встал, чмокнул ее в щеку и пошел к выходу, предварительно положив на стол мятую купюру.

Динара смотрела ему вслед, не двигаясь. Подошел официант, осторожно сгреб деньги со скатерти и спрятал в карман.

– Желаете что-нибудь еще?

Динара качнула головой. Официант исчез. Равиль уже подходил к двери.

– Стой! – Это крикнул кто-то за нее. Она не могла так кричать. Так громко, пронзительно, с надрывом. За соседними столиками стали оборачиваться. – Стой!

Он застыл на пороге, не оборачиваясь, рукой придерживаясь о дверной косяк.

Динара через зал бежала к нему. Добежала, встала рядом. Ладони ему на плечи, ее глаза на уровне его подбородка.

– Пусть. Пусть она ничего не знает.

Он на виду у всех поцеловал ее.

…Они начали встречаться, и она узнала, что такое настоящее женское счастье. Не то счастье, которое она испытывала, сидя за своими конспектами и формулами, колдуя над пробирками и отмеривая на весах граммы реагентов. Нет, это было совсем другое состояние, которое не могла заменить никакая работа, никакое увлечение. В руках Равиля Динара таяла, как Снегурочка под лучами весеннего солнца. «Люблю и таю». Так примерно звучало у нее в голове, когда он обнимал ее.