Книга Элегантность, страница 14 – Кэтлин Тессаро

– Пусть всеми темноволосыми как будто бы овладеет дьявол, а блондинки все будут балеринами.

Промолчав, Лиза посмотрела на меня как на умственно отсталую.

– А можно и наоборот, – с готовностью выдвинула я другой вариант.

– С ними нельзя играть, на них можно только смотреть,– произнесла она.

Мне хотелось спросить почему, но желание произвести на подругу впечатление удержало меня – зачем привлекать внимание к тому факту, что я абсолютно незнакома с этикетом обращения с фарфоровыми куколками?

– Ну да, конечно. А почему бы нам тогда не построить под кроватью городок вон для тех фигурок? Какая-нибудь зеленая ткань могла бы быть озером, и тумбочку можно пристроить к делу… Представим себе, как будто они попали в мир великанов…

По болезненному выражению ее лица я поняла, что теряю подругу.

– Луиза… – начала было она и замолчала.

Лиза не могла объяснить мне, что собой представляет ее мир, точно также, как я не могла понять его. Да ей до сих пор и не приходилось это делать. Наконец, как ребенок, наизусть вызубривший катехизис, она сказала:

– Некоторые вещи созданы для того, чтобы на них смотреть, а не трогать руками.

– Да… – По моему виду было ясно, что я этого не поняла.

Лиза улыбнулась мне, я ей тоже. И так мы сидели, улыбаясь друг другу и каждая считая другую чокнутой.

– Придумала! – сказала она наконец. – Давай поднимемся на чердак и будем там наряжать собаку в детские одежки.

К счастью, в мире есть вещи, возвышающиеся над культурной разобщенностью.

А однажды Файнголды пригласили меня на ужин в ресторане. По такому торжественному случаю я надела свое лучшее платье, которое, учитывая все мои пожелания, сшила для меня бабушка Ирена. Мы вместе выбрали материю – жесткую хлопчатобумажную ткань с ярко-голубыми и красными цветами на белом фоне, и бабушка придумала сделать рукава фонариками, украсив их и весь перед кружевами, которые пришивала вручную.

Я принесла платье в школу прямо на плечиках и повесила его в свой шкафчик. К сожалению, его успела увидеть одна из девочек, а мне очень хотелось, чтобы оно было сюрпризом для Лизы – я искренне верила, что как только она увидит меня в нем, то сама захочет, чтобы мы стали сестрами.

После школы мы пошли к ней и играли. Игра заключалась в том, чтобы доставать с застекленных полок горки все миниатюрные фигурки по очереди, разглядывать их, а потом в том же порядке ставить на прежнее место. Потом мы услышали, как кто-то пришел, и Лиза сказала:

– Надо приготовиться.

Мы надели платья, причесали друг друга и спустились вниз. Лиза ничего не сказала о моем платье, а я о ее – черном бархатном с кремового цвета кушачком из атласной ленты. Имелось в виду, что обе мы выглядим как сказочные принцессы.

На кухне мы увидели доктора Файнголда – он ел тапиоковый пудинг прямо из формочки, вынутой из холодильника. Высокий, стройный, кареглазый, с волнистыми черными волосами и романтическими усами, он сразу же показался мне самым красивым мужчиной на свете. Он увлекался собиранием черепашек, которых держал во всевозможных резервуарах и пластиковых коробочках в подвале. Занятие это мне казалось восхитительным, зато Лиза считала его грязным и вульгарным. Но главное, он любил играть на фортепьяно.

– Папа, никогда не делай этого, – сказала Лиза вяло, без особых эмоций. (Даже родители любыми своими поступками не могли вывести ее из состояния скуки.)

– Ладно, пусть это будет наш маленький секрет, – сказал он, бросая ложку в раковину. – А знаете что, девочки, давайте-ка я вам что-нибудь сыграю!

Мы перешли в гостиную, и он сел за инструмент. Он играл, а я кружилась в танце вокруг рояля, мы смеялись и подзадоривали друг друга. Когда я делала какой-нибудь пируэт, он кричал: «А ну-ка еще!»

Лизин отец налегал на клавиши, а я радостно хлопала в ладоши и требовала играть еще. Лиза танцевать не любила, она вообще испытывала неприязнь к любой физической активности, поэтому сейчас уныло стояла возле рояля и хмурилась. Когда доктор Файнголд запел «Мона Лиза» (мне этот порыв показался немного истеричным), его дочь никак не отреагировала. И все же, как бы там ни было, мы чудесно провели время.

Мы даже не слышали, как вошла Нэнси. Заметив ее, доктор Файнголд сразу перестал играть. Я стояла посреди комнаты, улыбаясь и пытаясь отдышаться. Я была счастлива – я только что выписывала пируэты в своем самом лучшем платье. Если когда-нибудь они захотят удочерить меня, то это наверняка должно произойти сейчас.

Нэнси Файнголд молча стояла в дверном проеме, потом сказала:

– Думаю, девочки, вам пора идти готовиться.

– Мама, а мы уже готовы, – каким-то непривычно тихим голосом сообщила Лиза.

Нэнси повернулась ко мне:

– Ты будешь в этом?

Я кивнула. Был ли это провокационный вопрос? Тогда она снова повернулась к Лизе и поинтересовалась:

– Неужели у тебя не нашлось ничего, что можно было бы на нее надеть?

Мне вдруг стало холодно. Обычно такое бывает с нами, когда кто-то говорит в нашем присутствии о нас так, словно мы стул или другой предмет мебели.

– Нэн! – вмешался доктор Файнголд. Она ответила ему недовольной гримасой.

– Не надо драматизировать, Мел! – Наклонившись, чтобы поближе исследовать мой наряд, она сладоточиво улыбнулась. – Луиза, это платье очень хорошее, но у Лизы найдется для тебя получше.

– Мама! – На лице Лизы читался неподдельный ужас – ее явно еще никогда не просили делиться личными вещами с кем бы то ни было.

Нэнси Файнголд, по-видимому, считала себя гением, попавшим в мир идиотов. С картинным вздохом она закатила глаза – увеличенная копия любимой гримаски Лизы.

– Ну хорошо. Тогда как насчет кардигана?

Доктор Файнголд вышел из комнаты, а Лиза удрученно смотрела в пол.

Ее мать, в длинной норковой шубе и на высоких тонких каблуках, казалось, не выдержит такого долгого ожидания. Ее большие карие глаза изучали комнату в поисках хоть какого-нибудь подтверждения моей слабости. Не найдя ничего, она открыла рот, но так ничего и не сказала. Тогда она снова закрыла его – в тот момент она была похожа на чревовещателя, и я едва удержалась от смеха. Ее нежные холеные ручки сцепились замочком в жесте растерянности, потом, зазвенев золотыми браслетами, безвольно опустились вдоль тела.

Этого я вынести уже не могла, поэтому вдруг выпалила:

– Я надену кардиган!

Она посмотрела на меня и торжествующе улыбнулась, потом, подтолкнув Лизу к двери, сказала:

– Давай-ка быстренько сбегай наверх и принеси какой-нибудь синий кардиган.

Лиза потащилась исполнять веденное со скоростью одного из моих великанов-слизняков.