Книга Месть женщины среднего возраста, страница 62 – Элизабет Бушан

– У нее есть право голоса, – сухо проговорила я.

Сэм пожал плечами:

– Политики. Чего они могут добиться? Единственная эффективная оппозиция – это пресса, и Бог им в помощь.

Я села и подперла щеку ладонью.

– Ты… ты поедешь с ней?

Но Сэм продолжал твердить о своем.

– Правила и ограничения безумны; общественный транспорт – сплошная неразбериха; дороги отвратительные; политики лгут. Взгляните на Францию, Швейцарию. Их политикам удается управлять страной. Если бы я работал так, как работает наше правительство, мой босс давно бы меня уволил. А мы ведь платим налоги. – Он приободрился и улыбнулся: – Остается лишь смеяться, чтобы не заплакать.

У Сэма был весьма язвительный взгляд на мир. Видимо, он в точности отражал их с Элис отношения.

Вскоре вернулся Ричард. Он ездил на север, чтобы привезти родителей в Лондон и устроить их в отеле. Поппи открыла ему и проводила мужа на кухню.

– Привет, теща. – Ричард чмокнул меня в щеку. – Извините за опоздание.

Я неприлично вытаращилась на него. Кудри Ричарда куда-то подевались; их место заняла очень дорогая стрижка. Его индийские наряды тоже испарились: он был в льняном костюме, судя по всему, от известного кутюрье, и выглядел шикарно, ухоженно, чуть ли не сердцеедом.

В его улыбке чувствовалась издевка:

– Свадебный подарок моей невесте. Подобно Самсону, я пожертвовал волосами ради женщины.

– Но… – я собралась с мыслями, – …ты же не лишился силы.

– Нет, но боюсь, я произведу эффект бомбы.

– Только Лейки-стрит пощади, – поспешно проговорила я, налила ему бокал вина и объявила, что ужин готов.

– Я не буду, – Ричард взял бокал. – Я уже ужинал.

– Я тоже не буду, – воскликнула Поппи. – Мне в рот ничего не лезет.

– Сэм?

Он покачал головой.

– Я поздно и плотно поужинал.

Я окинула взглядом цыпленка по-охотничьи и абрикосовый мусс.

– Мамочка, дорогая, – защебетала Поппи, взяв меня за руки и заглядывая мне в глаза, – не надо было беспокоиться.

Втроем они переместились в гостиную. Я слышала, как они разговаривают. Я осталась на кухне и убрала приборы с орехового стола, а еду поставила в морозилку; убрала кремовые льняные салфетки и столешники, а белую фарфоровую миску поставила в буфет.

Сплошная неразбериха, сказала бы Мазарин. Сначала твои дети не могут пробыть без тебя ни минуты, а потом ты им вовсе не нужна.

Я провела рукой по столу – наощупь столешница была как сатин. Я открыла буфет и вдохнула аромат ванили и корицы. Нам с Натаном следовало бы быть в эти последние минуты перед свадьбой Поппи рядом, обсуждая приготовления, суетясь из-за гостей, повторяя речь, успокаивая друг друга, что все будет в порядке. Но мы занимались каждый своим делом. И все же у меня было предчувствие, что как бы мы с Натаном ни настаивали, что между нами все кончено, жизнь постоянно будет доказывать нам обратное.

До прихода гостей в галерее собрались члены семьи. Ианта выбрала фисташково-зеленое платье, чем меня немного удивила; но Поппи, с огромными глазами в новых контактных линзах, в платье от Вивьен Вествуд и с кремовыми розами в волосах, выглядела совсем иной и ослепительно красивой.

На мне, конечно же, было мое французское белье, юбка и жакет с круглым вырезом и укороченной талией, который мадам Зу-Зу так тщательно подогнала по фигуре. Должна признаться, я была в восторге от этого мастерски продуманного, по-кошачьи изящного наряда.

Натан надел свой лучший темный костюм и шелковый галстук. Он поцеловался со всеми и сказал Поппи, что она выглядит потрясающе. Девочка обняла его с прежней нежностью и гордостью.

– Боже милостивый, Натан, – воскликнула Ианта, которая, как я заметила, не ответила на его поцелуй, – у тебя очень усталый вид.

Натан нахмурился.

– Работаю, как всегда, – пробурчал он и повернулся к Ричарду. – Ты уже подумал, где вы собираетесь жить?

– Я как раз этим занимаюсь, – ответил жених. – К Новому году надеюсь все уладить.

– И где же?

– В квартире в Кенсингтоне. – Ричард держался молодцом.

Откровенное изумление Натана не делало ему чести.

– Ты купил квартиру? Как?

– Как обычно покупают. – В тоне Ричарда таилась лишь капля угрозы. – Квартира с двумя спальнями. На первое время хватит. Пока мы были в Таиланде, я позвонил отцу и попросил его заняться этим.

– А, понятно. Я как раз хотел спросить, не нужна ли вам моя помощь, но… вижу, что нет.

– Нет, – кивнул Ричард.

Мы с Натаном явно ошиблись в Ричарде: он был не похож на эколога-фанатика, хранителя духа Земли, каким мы его считали. Ричард добавил:

– Через пару недель я начинаю работать.

Обычно невозмутимый Натан смог лишь выдавить:

– Где?

– У Артура Андерсена. Слышали о его компании?

– Почему ты меня не предупредила? – зашипел на меня Натан, как только у нас появилась возможность обменяться парой слов с глазу на глаз. – Он вполне устроенный парень, мне незачем было изображать из себя разгневанного отца!

– Тихо. – Я коснулась его руки. – Гости уже здесь.

Официантка заняла свое место и принялась разливать шампанское – оно мягко шипело. Повсюду мерцали свечи. Посреди комнаты кружилась Поппи, взяв Ричарда за руку, и у меня перехватило дыхание от ее красоты.

Натаном завладел Клайв Берри, один из его двоюродных братьев, приехавший из Девоншира. Они начали разговор о маршрутах.

– Ты приехал по А12? – удивился Натан. – Разве ты не проезжал мимо Бостона и Ай?

– Здравствуй, Клайв. – Я поцеловала его: мы были давно знакомы. Клайв, который до этого чувствовал себя совершенно спокойно, сразу же напрягся: он не знал, как себя вести в данной ситуации. Мне стало его жаль, и я попыталась разрядить обстановку: – Ты видел невесту?

К нам подлетела Поппи.

– О, Клайв, привет. Рада тебя видеть. Поговорим позже, мне нужно кое-что сказать маме, – она оттащила меня в комнату для официантов, где было относительно тихо. – Мама, кто позволил этой женщине явиться сюда? – Она была в ярости.

– Какой женщине?

– Ну той, папиной. Она здесь. Как она посмела? – Губы Поппи побледнели. – Я хотела, чтобы присутствовали только члены семьи. Не хочу, чтобы гости заметили ее и начали судачить.

– Минти? Ты уверена, что она здесь? – Я погладила Поппи по щеке, чтобы дочь успокоилась. – Разумеется, ее никто не приглашал. Если она здесь, я от нее избавлюсь.

Поппи все время терла татуировку на пальце; я накрыла ее руку своей ладонью: